Эрл Гарднер - Перри Мейсон - Дело о бархатных коготках. Дело о фальшивом глазе

— Как вас зовут?

— Тельма Бевинс.

— Хорошо, Тельма Бевинс. Поднимите правую руку, примите присягу, а затем усаживайтесь на место для дачи свидетельских показаний.

Она колебалась мгновение, потом подняла правую руку, произнесла слова присяги, прошла к месту для дачи свидетельских показаний и опустилась на стул.

— Как вас зовут? — излишне громко спросил Бергер.

— Тельма Бевинс.

— Вы когда-нибудь использовали имя Хейзел Фенвик?

Она колебалась с ответом. Тут заговорил Мейсон — вкрадчивым и покровительственным тоном:

— Мисс Бевинс, если вы не хотите отвечать на этот вопрос, то вы можете на него не отвечать.

Бергер резко повернулся к нему:

— Вы теперь еще и адвокат этой молодой женщины?

— С этого момента — да.

— В таком случае вы оказываетесь в очень сомнительном положении, в особенности из-за вашего участия в ее исчезновением с территории нашего штата, — заявил Бергер.

Мейсон слегка склонил голову:

— Спасибо, господин прокурор, что сказали об этом. Я вполне способен сам оценить последствия своих действий. Повторяю, мисс Бевинс: вы можете не отвечать на этот вопрос.

— Но она должна! — Бергер повернулся к свидетельнице и ткнул в нее указательным пальцем. — Вам необходимо ответить на этот вопрос. Он имеет отношение к делу, и я требую ответа.

Судья Винтерс кивнул и сказал:

— Господин адвокат, суд решает, на какой вопрос свидетель должен отвечать, а на какой не должен. Этот вопрос имеет отношение к делу, и я приказываю этой молодой женщине на него ответить. В случае если она этого не сделает, то я должен буду оштрафовать ее за неуважение к суду.

Перри Мейсон успокаивающе улыбнулся Тельме Бевинс.

— Вы можете не отвечать на него, — сказал Мейсон.

Судья Винтерс не мог сдержать возгласа удивления. Бергер резко развернулся к Мейсону, по его лицу было видно, что он дико раздражен и вне себя от ярости. Перри Мейсон продолжал говорить тем же тоном, словно просто сделал паузу в середине предложения.

— … если вы считаете, что ответ на этот вопрос может быть использован против вас. Вы можете сказать: «Я отказываюсь отвечать на основании своего конституционного права не отвечать на вопросы, ответы на которые могут быть использованы против меня и вменены мне в вину». После того, как вы произнесете эту фразу, никакая сила на этой земле не может вас заставить отвечать на этот вопрос.

Тельма Бевинс улыбнулась ему и произнесла:

— Я отказываюсь отвечать на основании своего конституционного права не отвечать на вопросы, ответы на которые могут быть использованы против меня и вменены мне в вину.

В той части зала суда, где собрались участники процесса, воцарилось гробовое молчание. Наконец Бергер вздохнул. Этот вздох был красноречивым признанием поражения. Потом он снова повернулся к Тельме Бевинс:

— Находились ли вы в доме Бассета в то время, когда был убит Хартли Бассет? — спросил прокурор.

— Отказывайтесь отвечать на этот вопрос, — посоветовал Мейсон.

— Как ответ на этот вопрос может быть использован против нее? — спросил Бергер у судьи Винтерса.

Мейсон пожал плечами:

— Если я правильно понимаю наши законы, то свидетельница сама должна принимать подобное решение. И может случиться так, что объяснение окажется еще более инкриминирующим, чем ответ.

Тельма Бевинс, получив подсказку от Мейсона, улыбнулась.

— В любом случае я отказываюсь отвечать на этот вопрос, — заявила она. — И это должно положить конец обсуждениям.

Судья Винтерс откашлялся, но ничего не сказал. Бергер нахмурился, затем снова яростно бросился в атаку, но зашел с другой стороны.

— Вы знакомы с Перри Мейсоном? — спросил он.

Судья Винтерс склонился вперед и сказал со всей серьезностью, с которой только может говорить судья:

— Определенно в ответе на этот вопрос не может быть ничего, что могло бы быть вменено вам в вину, поэтому суд приказывает вам ответить на него.

— Да, — сказала Тельма Бевинс.

— Вы отправились в Неваду по указанию Перри Мейсона?

Она смущенно посмотрела на адвоката.

— Я собираюсь посоветовать свидетельнице также не отвечать на этот вопрос на основании ее конституционных прав, но сам заявляю суду и господину окружному прокурору, что это я предложил этой молодой женщине отправиться в Рено и я сам оплатил ей билет.

Если бы окружного прокурора ударили по лицу мокрым полотенцем, то он был бы удивлен меньше, чем этим ответом.

— Что вы сделали? — спросил он.