Найо Марш - Старые девы в опасности. Снести ему голову!

— Сможете выполнить эту работу? — сухо осведомился Баради в заключение.

— Думаю, да, господин доктор.

— Если справитесь, получите пятьсот франков. Больше за неквалифицированный труд не получает никто.

— Что касается платы, господин доктор, — сказал Рауль, — то меня уже нанял вот этот мсье, и я нахожусь в полном его распоряжении. Я участвую в этом деле исключительно по его просьбе.

Баради удивленно приподнял брови и посмотрел на Аллейна.

— Похоже, ваш шофер — большой оригинал, — сказал он по-английски. — Он производит впечатление неглупого малого, но кто знает. Будем надеяться, что он не полный идиот. Мой слуга даст ему подходящую одежду и проследит, чтобы он как следует вымылся.

Баради подошел к камину и дернул за шнурок колокольчика.

— Миссис Аллейн любезно согласилась подготовить пациентку к операции, чем она сейчас и занимается. В ваше распоряжение выделена комната, и я осмелюсь предложить вам один из моих халатов. Боюсь, он окажется чересчур широк, ну да как-нибудь можно будет его приспособить. Нам ведь все время приходится идти на компромиссы, не так ли?

В холле появился человек в египетском одеянии. Баради поговорил с ним на родном языке, а затем обратился по-французски к Раулю:

— Ступайте с Магометом и приготовьтесь к операции, следуя его указаниям. Он говорит по-французски.

Рауль ответил на приказание чем-то средним между поклоном и кивком.

— Прошу меня извинить, мсье, — сказал он Аллейну и направился следом за слугой, по пути с интересом разглядывая холл.

— В нем наверняка есть примесь итальянской крови. Здесь, на побережье, такие гибриды не редкость, — заметил Баради. — Позвольте проводить вас в вашу комнату.

Комната, отведенная Аллейну, находилась по тому же коридору, что и спальня мисс Трубоди, только немного дальше. Острый глаз и цепкая наблюдательность были профессиональными привычками Аллейна. Он увидел не просто роскошно убранную комнату, но и отметил детали: китайские обои, антикварная китайская живопись, ваза времен династии Мин необычайной красоты.

— Эта комната называется китайской, — объяснял Баради очевидное, — но мистер Оберон не побоялся внести некоторые дополнения. Бюро из красного дерева с покрытием Верни Мартен, имитирующим китайский лак.

— Очаровательное дополнение. А вот для того, чтобы поставить здесь этот комод, потребовалось, видимо, еще больше дерзости. Это, кажется, работа Андре-Шарля Буля.

— Одного из его учеников. Да вы знаток! Мистер Оберон будет в восторге…

На кровати лежал халат. Баради взял его в руки.

— Примерьте, пожалуйста. За дверью пустая комната. Оттуда есть вход в ванную. У вас достаточно времени, чтобы принять ванну. Поскольку больной сделан укол морфия, чрезвычайная срочность отпала, но я бы хотел приступить к операции как можно скорее. К тому времени, как вы будете готовы, я тоже закончу свои приготовления, и мы сможем окончательно обговорить ход операции.

— Доктор Баради, — произнес Аллейн, — до сих пор ни слова не было сказано о вашем гонораре. Хотя мы с женой не имеем к больной никакого отношения, но все-таки я испытываю некоторую неловкость. Полагаю, мисс Трубоди окажется в состоянии по крайней мере…

Баради поднял руку.

— Не будем об этом, — перебил он. — Давайте условимся: деньги в данном случае не самое главное.

— Как вам будет угодно. — Поколебавшись, Аллейн добавил: — Ситуация весьма необычная. Уверен, вы понимаете, что мы не слишком охотно взяли на себя такую большую ответственность. Мисс Трубоди нам совершенно чужой человек. Да и вам самому было бы удобнее, если бы при ней находился родственник или друг, который решал бы, как поступить. Тем более что ее состояние столь серьезно.

— Согласен. Однако она, несомненно, умрет, если операция не будет сделана, и, по моему мнению, если мы допустим проволочки, ее состояние только ухудшится. Риск, конечно, есть, и большой риск. Неизвестно, удастся ли ей выжить. Все, что мы можем, — добавил Баради, и Аллейн почувствовал, что он говорит с искренней, хотя и сдержанной тревогой, — это быть на высоте и надеяться на лучшее.

Сочтя разговор законченным, Аллейн повернулся, чтобы идти в ванную. Когда он был в дверях, Баради, совершенно переменив тон, произнес:

— Ваша очаровательная жена сейчас у больной. Третья дверь налево. Она необыкновенно прекрасна. Высший класс. Вы позволите так о ней выразиться?

Аллейн взглянул на доктора, и его покоробило.