Юлия Ефимова: Волшебное свечение Ладоги

Проследовав за строгой Корнелией, Беата всё же обернулась в надежде увидеть малахольного молодого человека, пять минут назад проливавшего слёзы в дублёнку строгой управляющей, но его по-прежнему не было.

Дом был великолепен, высокие потолки и огромные панорамные окна в сочетании с натуральными брёвнами и идеальным, по мнению Беаты, дизайном делали его сказочным. Эдаким современным домиком волшебника, затаившегося в карельском лесу. «Хорошая фактура для детективного сюжета», – вдруг подумалось ей.

Когда Корнелия сняла верхнюю одежду, оказалось, что это маленькая женщина лет пятидесяти с жидкими волосами, убранными в шишку, и печальным лицом, не знающим косметики. Конечно, не Беате об этом судить. После того как Степан ушёл, она полностью ударилась в работу, оставляя то немногое время, которое у неё оставалось от работы, сыну. Поэтому её лицо ничем не отличалось от лица помощницы, возможно, лишь только молодостью. Ну, конечно, спасением были и её кучерявые от природы волосы, сами собой, без всяких усилий со стороны их обладательницы складывающиеся в красивую причёску, эдакое каре из локонов естественного русого цвета.

– Агния просила, лишь только вы приедете, сразу направить к ней, – сказала Корнелия.

Одета она была в строгое чёрное платье со старомодными вязаными манжетами и таким же воротником. Беате вспомнилось, как в детстве мама учила её вязать крючком такие же ажурные вещи. Всё это создавало сюрреалистичность ситуации, поэтому она в джинсах и чёрной водолазке чувствовала себя неуютно, словно тоже должна была нарядиться в скромное платье прошлого века.

– Правое крыло первого этажа полностью принадлежит Агнии, – говорила Корнелия, делая попутно экскурсию по дому, – сюда можно заходить только с разрешения хозяйки. Остальные гости находятся либо в гостиной-столовой в левом крыле, либо в комнатах на втором этаже.

– Остальные? – спросила удивлённо Беата. – В доме стоит такая тишина, что я думала, мы здесь одни.

– Что вы, – сказала Корнелия, – сейчас в доме почти все родственники, приехали на юбилей Агнии.

– Да вы что, – решила поддержать разговор Беата. – И когда же столь радостное событие?

– Через два дня, двадцать девятого декабря, вы тоже приглашены, – сказала Корнелия и постучалась в массивную дверь.

– Почему-то меня это не радует, – тихо пробурчала Беата, входя в роскошную комнату.

Старушечьи глаза всматривались в Беату, словно хотели проткнуть её насквозь. Вот уже пять минут она стояла перед пожилой дамой, восседающей в огромном кресле, похожем на трон, и казалось, что молчание несколько затянулось. Именно сейчас ей вспомнилось выражение одного прощелыги-журналиста, с которым перед отъездом она поговорила. Беате очень хотелось узнать что-то о женщине, которая за семь дней работы предлагает такую большую сумму денег. Вениамин работал на соседнем, конкурирующем канале, и поэтому пришлось поднимать все имеющиеся знакомства для встречи с ним. Просто никто другой так и не смог взять у неё интервью за последнее время. Из ныне живущих очкарик Веня был единственным журналистом, допущенным к телу престарелой звезды.

– Ты знаешь, я был атеистом до встречи со старухой, но сейчас я уверен, что она продала душу дьяволу. Задорого продала, наверняка торговалась, потому как везучая дама до чёртиков, а души в ней нет.

И вот сейчас, глядя в бездонные глаза пожилой женщины, Беата тоже не видела в них души, только холодный, почти ледяной расчёт.

– Подхожу? – не выдержав такой открытой оценки, задала она вопрос, но старуха лишь ухмыльнулась еле заметно и жестом пригласила её сесть за большой письменный стол.

– Мне от тебя необходима кое-какая работа, – она сразу перешла на «ты», и Беату от этого покорёжило, она не любила панибратства. Хотя на телевиденье, где она работала журналистом, это было нормой, но даже этих раздолбаев Беата приучила, что грубая девушка с юга не терпит, когда её стучат по плечу. Папа, который всю свою жизнь проработал директором, ещё в детстве дал ей несколько советов. Один из них звучал так: если не хочешь проблем в коллективе, не позволяй ни начальству, ни подчинённым хлопать себя по плечу. А отец для Беаты был авторитетом всегда, и даже сейчас, после смерти, остаётся таковым.

– Давайте мы с вами перейдём на вы, – перебила она старуху, – думаю, это будет удобнее и мне и вам.

Пожилая актриса удивлённо подняла бровь и продолжила, словно не услышала данное предложение. На руках её красовались перстни разных цветов и размеров – от огромного с ярко-красным рубином до небольшого с камнем, очень похожим на бриллиант, но чересчур большого размера, по мнению Беаты, для драгоценного камня.