Ричард Фримен - Тайны Д’Эрбле

Размышляя над этим, я обнаружил, что не желаю принимать такую версию, несмотря на опасения и, может быть, подозрения дочери. Пока мы шли к дому, она рассказала кое-что об отце, и я понял, что это был человек всеми любимый, а значит, скорее всего счастливый. А счастливые люди самоубийством не кончают.

Но если отвергнуть версию самоубийства, то что же останется?

Озадаченный непостижимой тайной, я не переставал думать и садясь в трамвай, где прошел в самый конец, чтобы никто не видел мои мокрые брюки. Тайна смерти Джулиуса Д’Эрбле меня волновала не потому, что я был излишне любопытен. Нет. Его судьбу я неожиданно начал воспринимать как нечто личное, касающееся меня самого. Я знал его дочь всего несколько часов, но это были часы, которые мы с ней никогда не забудем. Что странным образом позволяло мне думать о ней как о близком человеке.

О том, чтобы разрешить загадку самому, не могло быть и речи. Но я знал, как поступить. Медицинский институт при больнице Святой Маргариты, где я учился, славился своими преподавателями. А кафедру судебной медицины у нас возглавлял один из крупнейших специалистов в этой области – доктор Джон Торндайк. Надо ли говорить, что в связи с загадкой о гибели мистера Д’Эрбле я сразу подумал об этом замечательном человеке. Во время учебы он несколько лет был моим куратором. В его доме я ни разу не был, но в последний раз он мне сказал, что, если понадобится совет, я могу обращаться к нему в любое время. И сейчас это время наступило. Я знал, что сегодня у него нет занятий, домашний же адрес можно было найти в институтском реестре.

На часах начало первого, было время переодеться и поесть.

Два часа спустя я двигался по приятной, обсаженной тенистыми деревьями улице, посматривая на номера домов. А вот и вырезанный на камне в основании изящного кирпичного портика галереи XVII века номер дома Торндайка. Кажется, мой учитель на месте: дверь с его фамилией на дощечке была распахнута, за ней виднелась вторая, внутренняя, с висящим рядом отполированным медным дверным молотком, которым я и воспользовался.

На мой стук почти сразу отозвался невысокий, похожий на священника джентльмен в черном льняном фартуке и черных же гетрах на ногах. Он застыл с вежливым вопросом в глазах.

– Могу я увидеть доктора Торндайка? – спросил я и, чуть помедлив, добавил: – По делу.

Невысокий джентльмен осветился лучезарной улыбкой, при этом его лицо покрылось сетью маленьких симпатичных морщинок.

– У доктора ленч в его клубе, но он скоро вернется. Желаете подождать?

– Конечно, – отозвался я. – Надеюсь, мой визит его не обеспокоит.

Невысокий джентльмен снова улыбнулся:

– Дела, связанные с профессией, доктор беспокойством не считает. Да и любой человек, если к нему обратились по делу, доставляющему удовольствие, вряд ли сочтет, что его побеспокоили.

Произнося эти слова, он поглядывал на стол, где стоял микроскоп, поднос с препаратами и крепежным материалом. Рядом лежала стопка матерчатых лоскутков.

– Извините, что оторвал вас, кажется, вы заняты, – сказал я.

– Это пустяки, – отозвался он. – Но, пожалуй, пора продолжить работу.

Он усадил меня в мягкое кресло, а сам занял место за столом и принялся возиться с лоскутками, отделяя от них нити. Понаблюдав некоторое время за его точными, выверенными движениями, я хотел было спросить, зачем эти нити нужны, как вдруг он вскинул иглу, которой работал, и прислушался.

– А вот и доктор.

Через секунду я тоже уловил едва слышный звук шагов, доносившийся издалека. Очевидно, ассистент доктора обладал слухом сторожевой собаки; он прекратил работу и собрал нити на краю стола. Шаги тем временем приближались, наконец дверь распахнулась, и появился доктор. Ассистент немедленно сообщил ему о моем присутствии.

Доктор улыбнулся:

– Полтон, вы недооцениваете мою способность к наблюдению. Я отчетливо вижу этого джентльмена невооруженным глазом. Здравствуйте, Грей. – Он радушно пожал мне руку.

– Сэр, если вы не можете уделить мне время для разговора, – смущенно проговорил я, – то я приду в другой раз… Мне нужно проконсультироваться по весьма загадочному делу.

– Друг мой, – Торндайк похлопал меня по плечу, – для весьма загадочных дел время у меня всегда найдется. Позвольте только повесить шляпу и набить трубку, а затем можете начать приводить меня в содрогание.

Мистер Полтон удалился, уложив лоскутки на поднос, а доктор Торндайк избавился от своей шляпы и, закурив, сел в кресло напротив с блокнотом, приглашая меня рассказывать. Что я и сделал.