Анна Литвинова - Прогулка по краю пропасти

Бурдаков через силу усмехнулся:

– Это, голуба моя, означает: писец подкрался незаметно.

Варя окончательно проснулась, когда оперативная «Волга» уже въехала на улицы Суджука. Курортный город еще спал, но на дворе уже чуть-чуть просветлело. Только дворник шваркал метлой – прибирал попадавшие от жары листья.

Со сна сильно болели побитые ребра. От спанья в одежде, в неудобной позе голова стала тяжелой. В машине было душно.

Варя открыла окошко, и в салон ворвался зябкий, пахнущий морем утренний воздух.

Сергей Александрович все разговаривал по телефону.

– Уточни адрес… – бубнил он. – Лермонтова, двадцать пять?.. Понял, Вася? – обратился он к шоферу, – Лермонтова, дом двадцать пять. Рули! – И снова в трубку: – Вы выдвинулись? Понял… Нет, я в машине посижу. Да. Погляжу, как вы сами работать умеете. Да.

Потом он обернулся к Варе.

– Проснулась? Как самочувствие?

Голос у Сергея Александровича звучал бодренько, на лице красовалась улыбочка.

– Нормально, – бросила Варя, хотя самочувствие свое она бы не назвала нормальным.

– Чудненько. Ну, мы еще в одно местечко заскочим, а потом отвезем тебя в гостиницу, баиньки.

Сергей Александрович впервые назвал ее на «ты», и сейчас, в полутьме машины, после целой ночи совместных путешествий и приключений, это показалось ей вполне естественным.

– Хорошо. – Голос ее прозвучал со сна хрипло.

Машина медленно тащилась по пустой улочке, застроенной одно-двухэтажными добротными домами. Уже развиднелось настолько, что в просвете улицы, вдали различалось тихое, блеклое море.

Наконец шофер остановил «Волгу».

– Мы не выходим, – прояснил Сергей Александрович. – Просто сидим и ждем.

Варя посмотрела на название улицы. Та самая Лермонтова, о которой только что говорил по телефону Сергей Александрович. Они остановились возле дома номер двадцать восемь. Напротив, через дорогу, виднелся дом двадцать пять, о котором недавно упоминал в телефонной беседе спецслужбист.

Дом номер двадцать пять оказался добротным, но неизысканным и невызывающим двухэтажным строением за кирпичным забором.

У тротуара возле двадцать пятого дома стояла такая же белая «Волга» с затемненными стеклами.

Сергей Александрович не отрываясь смотрел в сторону дома и, казалось, напряженно ждал кого-то. Или чего-то.

Вдруг из «Волги» выскочили трое молодых людей. Один из них позвонил в калитку. Потом, еще и еще раз, все настойчивей. Затем ему, кажется, что-то ответили через переговорное устройство. Он кивнул двум другим, и все трое прижались к каменному забору у калитки. Варя могла поклясться, что в их руках появились пистолеты.

Спустя пару минут калитка отворилась. На пороге возник пожилой человек в пижаме и тапочках на босу ногу. И тут – трое молодых людей бросились на него. Двое заломили ему назад руки. Потащили к стоящей у тротуара машине. Один из молодых людей распахнул заднюю дверцу. Двое других стали заталкивать в нее человека в пижаме.

В этот момент Варя ясно разглядела лицо схваченного человека – донельзя изумленное и испуганное. Оно было знакомо ей, это лицо. Где-то она его уже видела.

Но лишь когда машина с арестованным дернула с места, а их водитель завел мотор, она поняла, кто он, этот испуганный и жалкий тип, арестованный на рассвете.

Это был мэр города Суджук Иван Аверьянович Савченко.

Боже, какое, оказывается, есть на свете счастье! Хорошенько выспаться. Потом принять душ. Переодеться в чистое. Как давно она не испытывала подобного наслаждения!

Варя вышла на балкон в своем суджукском номере. Опять блистало море. Опять внизу по набережной текла беззаботная толпа. Но теперь, впервые после приезда на юг, беззаботность моря и толпы не раздражала ее.

Наконец-то Варю не тяготила загадка, тайна. И не довлела необходимость работать. Наконец-то она могла присоединиться к расслабленным отдыхающим.

Солнце совершило свой ежедневный круг и готовилось свалиться за Тонкий мыс. Голова после дневного сна была тяжелой.

«Сейчас мне не помешает стакан крепкого, сладкого чая». Варя подумала об этом и немедленно ощутила дикий приступ аппетита. «Да, стакан чаю. А потом – двести граммов свиного шашлыку. Нет – триста граммов. И – жареной картошечки. И запить ледяным пивом. А после обеда – кофе, мороженое и, может быть, даже кусок… нет, кусочище торта».

Варя и припомнить не могла, когда она в последний раз нормально ела. Во всяком случае, не вчера и не позавчера. Разве что грызла сухой паек, которым ее подкармливали десантники в вертолете. Вон, шортики, что она купила по приезде на юг, свободно болтаются вокруг талии.