Жорж Сименон: Поклонник мадам Мегрэ

Он, можно сказать, возлагал на нее вину за то, что произошло, за испорченный вечер, за предстоящую ему работу.

— Ты знаешь, что случилось, а? Так вот, твоего поклонника убили там, на скамейке…

— Этого не может быть! У всех на виду?..

— Да, у всех на виду, и наверняка как раз в такое время, когда там было больше всего народу…

— Ты думать, это та самая служанка?

— Я отправил пулю эксперту, он должен позвонить мне с минуты на минуту…

— Как же могли выстрелить из револьвера и?..

Мегрэ пожал плечами и стал ждать звонка, который в самом деле вскоре прозвучал.

— Алло! Да, я тоже так думал… Но мне было нужно ваше подтверждение…

Мадам Мегрэ сгорала от нетерпения, а он нарочно медлил, бормоча потихоньку так, будто ее это вовсе не касалось:

— Пневматический карабин особой, очень редкой модели…

— Ничего не понимаю…

— Это значит, что его убили издали, например, из окна одного из домов на площади, у убийцы было время, чтобы хорошенько прицелиться… Впрочем, это был первоклассный стрелок, потому что попал прямо в сердце, и смерть наступила мгновенно…

— Вот так, греясь на солнышке, когда вокруг столько людей…

У мадам Мегрэ сдали нервы, она расплакалась, потом извинилась:

— Прости меня… Это выше моих сил… Мне кажется, что я тоже к этому причастна… Это глупо, но…

— Когда ты успокоишься, я выслушаю тебя в качестве свидетеля.

— Меня? В качестве свидетеля?

— Конечно, черт возьми! До сих пор ты единственный человек, который может сообщить полезные сведения, поскольку твое любопытство подтолкнуло тебя… — И Мегрэ, словно разговаривая с самим собой, стал давать пояснения: — У жертвы не было при себе никаких документов… В карманах почти пусто, не считая нескольких стофранковых купюр и мелких монет, очень маленького ключа и пилочки для ногтей… И все же мы постараемся установить его личность…

— Тридцать лет! — сокрушалась мадам Мегрэ.

Это было невероятно! Теперь она понимала, откуда бралось то обаяние, которое исходило от этого молодого человека с манерами старика, от этой восковой фигуры.

— Ты готова отвечать?

— Спрашивай!

— Обращаю твое внимание, что я буду тебя допрашивать как должностное лицо и завтра напишу протокол допроса.

Мадам Мегрэ робко улыбнулась, так как слова произвели на нее впечатление.

— Ты видела этого человека сегодня?

— Утром нет, потому что ходила на рынок. А днем он был на своем месте…

— А белокурая служанка?

— И она тоже, как обычно.

— А ты не замечала, чтобы они разговаривали друг с другом?

— Им пришлось бы говорить громко, потому что между ними было расстояние не меньше восьми метров.

— И они так и сидели неподвижно все время?

— Да, только женщина вязала.

— Всегда вязала? Все пятнадцать дней?

— Да…

— В котором часу женщина ушла сегодня?

— Я не знаю, потому что была занята приготовлением крема… Наверное, около пяти, как обычно.

— А судебный врач утверждает, что смерть наступила действительно около пяти часов. Весь вопрос в минутах.

Женщина ушла до или после пяти часов, до или после смерти? И что тебя угораздило делать крем как раз сегодня!.. Если уж берешься шпионить за людьми, так делай это добросовестно!..

— Ты думаешь, что эта женщина…

— Я ничего не думаю! Знаю только, что для расследования располагаю только твоими показаниями, а они небогаты. Ты хоть знаешь, у кого она работает?

— Она всегда возвращается в дом 17-бис.

— А кто живет в этом доме?

— Не знаю… Люди, у которых есть большая американская машина, и шофер по виду иностранец…

— И это все, что тебе известно? Из тебя получился бы отличный полицейский… Большая американская машина и шофер по виду…

Это был небольшой спектакль, который он разыгрывал в моменты затруднений, но его напускной гнев сменился улыбкой.

— Знаешь, старушка, если бы ты не интересовалась прогулками твоего поклонника, сидел бы я сейчас в калоше. Я не хочу сказать, что положение блестящее и расследование пойдет как по маслу, но у меня есть маленькая зацепка…

— Красивая блондинка?

— Да, красивая блондинка, как ты ее называешь. Это наводит меня на мысль…

Он бросился к телефону, разбудил одного из инспекторов, отправил его к дому 17-бис и наказал ему, что, если оттуда выйдет красивая белокурая девушка, ни в коем случае не упускать ее из виду.

— А теперь спать… Утро вечера мудренее.

Он уже засыпал, когда жена отважилась сказать:

— Ты не думаешь, что, возможно, было бы разумно…