Уильям Коллинз - Черная ряса

— Нет, — сказал он, — не дядя, он тебе ближе и дороже. Стелла, дайте мне вашу руку!

Продолжая стоять на коленях, она повиновалась ему. Он медленно приподнялся в своем кресле.

— Возьмите ее руку, — сказал он мне.

Я также стал на колени. Ее холодная рука лежала в моей.

После долгого молчания он обратился ко мне:

— Бернард Винтерфильд, — сказал он, — любите их и помогайте им, когда я умру.

Он положил свою слабую руку на наши соединенные вместе руки.

— Да хранит и да благословит вас Господь! — прошептал он. — Поцелуйте меня, Стелла!

Больше я ничего не помню. Как мужчина, я должен был бы подать пример и должен был бы сохранить самообладание, но это невозможно было сделать. Я отвернулся от них и разразился рыданиями.

Проходили минуты. Много или мало времени протекло, я не знал.

Легкий стук в дверь привел меня в себя. Я отер бессильные слезы. Стелла отошла в дальний угол комнаты. Она села перед огнем с ребенком на руках. И я перешел в ту же часть комнаты и поместился довольно далеко, чтобы не мешать им.

Вошли два незнакомца и сели по обе стороны кресла Ромейна. Он по-видимому с неудовольствием узнал их. По тому, как они рассматривали его, я заключил, что это доктора. После тихого совещания один из них удалился.

Он возвратился почти немедленно в сопровождении седого господина, которого я видел во время путешествия в Париж, и отца Бенвеля.

Зоркие глаза иезуита тотчас заметили наше присутствие в комнате. Я увидел на его лице подозрительность и удивление. Но он оправился так быстро, что я не мог сказать это с полной уверенностью. Он поклонился Стелле, она не ответила на поклон и сделала вид, что никогда не видала его.

Один из докторов был англичанин. Он сказал отцу Бенвелю:

— Если у вас есть дело к мистеру Ромейну, то мы предлагаем вам приступить к нему без замедления. Не удалиться ли нам?

— Конечно, нет, — ответил отец Бенвель. — Чем больше будет присутствовать свидетелей, тем для меня лучше.

Он обернулся к своему спутнику:

— Пусть поверенный мистера Ромейна изложит наше дело.

Седой господин выступил вперед.

— В состоянии ли вы выслушать, сэр? — спросил он.

Ромейн, откинувшись в своем кресле, по-видимому, вовсе не интересовался происходившим, но слышал и отвечал. Слабые звуки его голоса не достигали другого конца комнаты, где я находился. Поверенный удовлетворился и предложил присутствующим докторам формальный вопрос: вполне ли владеет мистер Ромейн своими умственными способностями?

Оба доктора ответили без всякого колебания утвердительно.

Отец Бенвель подтвердил их заявление.

— Несмотря на болезнь мистера Ромейна, — сказал он твердо, — его ум так же ясен, как и мой.

Пока происходило все это, ребенок с обычной в его возрасте резвостью соскользнул с колен матери. Он подбежал к камину и остановился, пораженный ярким пламенем горевших дров. В одном углу низенькой каминной решетки лежала маленькая связка лучинок на случай, если понадобится разжечь огонь. Увидев связку, мальчуган схватил одну лучинку и бросил ее для опыта в камин. Блеск пламени, когда лучинка загорелась, забавлял его. Он принялся сжигать лучинку за лучинкой. За новой забавой он притих, мать его довольствовалась надзором над ним.

Между тем поверенный в кратких словах излагал свое дело.

— Вы помните, мистер Ромейн, что ваше завещание было положено на сохранение в нашем бюро, — начал он. — Отец Бенвель был у нас и представил распоряжение, подписанное вами и уполномочивающее его переправить завещание из Лондона в Париж, с целью получить вашу подпись под припиской, что является необходимым прибавлением для обеспечения действительности этого завещания. — Вы удостаиваете меня вашим вниманием, сэр?

Ромейн ответил слабым наклоном головы.

Его глаза были устремлены на мальчика, все еще занятого бросанием лучинок в огонь.

— В то время, когда писалось ваше завещание, — продолжал доверенный, — отец Бенвель получил от вас разрешение взять с него копию. Услышав о вашей болезни, он представил копию на рассмотрение высокопоставленного лица. Письменный ответ этого компетентного судьи удостоверяет, что документ, передающий поместье Венж римской церкви, составлен так неудовлетворительно, что завещание сделается предметом тяжбы после смерти завещателя. Вследствие этого он дал приписку, которая исправляет этот недостаток, мы ее присоединили к завещанию. Я счел, как ваш законный советник, своей обязанностью сопутствовать отцу Бенвелю во время его возвращения в Париж с завещанием на случай, если вам вздумается сделать в нем какое-нибудь изменение.