Уильям Коллинз - Черная ряса

После этого он быстро переменил разговор.

— Могу я вам быть еще полезен какими-нибудь сведениями? — спросил он.

Мне хотелось узнать, каким образом Ромейн из Италии попал во Францию и как известие о его болезни в Париже было сообщено его жене.

Лорд Лоринг все рассказал мне.

— Леди Лоринг и я провели прошлую зиму в Риме, — сказал он, — и там виделись с Ромейном. Вы удовлетворены? Может быть, вам известно, что мы оскорбили его советом, данным Стелле до ее замужества? Это мы считали своею обязанностью.

Я вспомнил, что Стелла сказала о Лорингах в день ее достопамятного визита ко мне в гостиницу.

— Ромейн, вероятно, отказался бы принять нас, — продолжал лорд Лоринг, — если бы, к моему счастью, я не имел аудиенции у папы. Святой отец отзывался о нем с величайшим снисхождением и добротой и, услышав, что я еще не видал его, приказал Ромейну явиться к нам. После этого он уже не мог отказаться впоследствии принять меня и леди Лоринг. Не могу выразить вам, как нас опечалила перемена к худшему, которую мы заметили в его наружности. Доктор-итальянец, с которым он советовался, сказал мне, что биение его сердца слишком слабо вследствие продолжительных занятий, напряжения при проповеди и недостаточного питания. Он ел и пил ровно столько, чтоб не умереть, и не больше, и упорно отказывался от отдыха и перемены обстановки.

Позднее леди Лоринг, оставшейся с ним наедине, удалось заставить его отбросить сдержанность, с которой он относился ко мне, и она открыла еще причину, подтачивающую его здоровье. Я говорю не о нервных припадках, которыми он страдал в былые годы, а о впечатлении, произведенном на него вестью о рождении ребенка, принесенной ему доктором Уайбровом, которым, вероятно, руководили лучшие намерения. Это сообщение — расставаясь с женой, он не подозревал положения, в котором она находилась, — подействовало на него сильнее, чем доктор предполагал. Леди Лоринг была так неприятно поражена тем, что он ей сказал по этому поводу, что повторила мне его слова только в общих чертах. Он говорил. «Если бы я мог думать, что поступаю дурно, посвящая себя служению церкви, когда мое семейное счастье было разрушено, я поверил бы также, что рождение этого ребенка — наказание за мои грехи и предвестие моей близкой смерти. Но я не смею держаться этого взгляда. А между тем после торжественного обета, котором я связан, я не могу радоваться событию, самая мысль о котором смущает и унижает меня, как священника».

Уже один этот взгляд укажет вам, в каком состоянии ум нашего несчастного друга. Он, по-видимому, не желал поддерживать знакомства с нами. Незадолго до возвращения в Англию мы услышали, что он назначен первым секретарем при посольстве в Париже. Папа, в своей отеческой заботе о здоровье Ромейна избрал это великодушное средство, чтобы принудить его переехать в другое место и оторваться от беспрестанных занятий в Риме. Перед его отъездом мы снова встретились. Он был с виду похож на отжившего свой век старика. Мы забыли все, и помнили только, что он священник нашей веры и наш бывший близкий друг, и устроились так, чтобы поехать вместе.

Погода была теплая, и мы продвигались, не спеша.

Когда мы оставили его в Париже, он, казалось, чувствовал себя лучше.

Я спросил, виделись ли они по этому случаю со Стеллой.

— Нет, — ответил лорд Лоринг, — у нас имеются причины сомневаться, чтобы Стелле было приятно видеть нас, и нам не хотелось вмешиваться непрошенными в крайне щекотливое дело. Я уговорился с нунцием, которого имею честь знать, чтобы он писал нам о состоянии здоровья Ромейна, и после этого вернулись в Англию. Неделю назад мы получили новые тревожные вести, и леди Лоринг тотчас поехала в Париж. В первом своем письме она извещает меня, что сочла своею обязанностью сообщить Стелле об опасном состоянии здоровья Ромейна.

Она благодарила жену за ее доброту и тотчас отправилась в Париж, чтобы быть вблизи, в случае если бы ее муж выразил желание видеть ее.

Стелла и жена живут теперь в одной гостинице. Меня в Лондоне задержали дела, но, если до вечера я не получу известий о перемене к лучшему, то тоже отправляюсь с почтовым поездом в Париж к леди Лоринг.

Было излишним отнимать еще более времени у лорда Лоринга.

Я поблагодарил его и вернулся к Пенрозу.

Когда я приехал в гостиницу, он еще спал.

На столе в гостиной лежала телеграмма от Стеллы, заключавшаяся в следующих словах:

"Я только что вернулась от его постели, рассказав ему о спасении Пенроза. Он желает видеть вас. Положительных страданий нет — он умирает от упадка сил. Так объявили мне доктора. Когда я хотела писать к вам, они мне сказали: «Пошлите телеграмму, времени терять нельзя».