Эрл Гарднер: Кот привратника

– Долго там была эта машина?

– Две-три минуты. Достаточно долго, чтобы обвиняемый мог взять костыль и положить его в машину.

В зале послышались смешки.

– Так, – сказал Мейсон. – Если он вернулся, чтобы взять костыль, почему же сначала он захватил кота? Какой был смысл нести кота в руках, если он собирался вернуться на машине позже?

– Не знаю, – сказал свидетель поколебавшись.

– Уверен, что не знаете. – Мейсон встал. – У вас ведь был собственный интерес к Эштону, правда?

– У меня, сэр?

– Да, у вас.

– Да нет же, вовсе нет.

Мейсон пристально посмотрел на свидетеля, и Брэндон, неловко завертевшись на стуле, отвел глаза.

– Вы знаете, когда Эштон обратился ко мне насчет кота?

– Не могу сказать, – отвечал свидетель.

Мейсон, холодно глядя на него, напомнил:

– Вы под присягой, не забывайте. Когда Эштон приходил в мою контору, вы за ним следили, так ведь?

– Нет, сэр.

– У вас был зеленый паккард, – сказал Мейсон. – Вы его поставили перед моей конторой. Вы ждали, пока Эштон не вышел, и медленно поехали за ним, разве не так?

Свидетель облизнул губы и промолчал. Судья Пеннимейкер наклонился вперед, его лицо выражало интерес. Траслов, казалось, ничего не понимал.

– Ну, – сказал Мейсон, – отвечайте на вопрос.

– Да, сэр, – сказал наконец свидетель. – Это было так.

– И вы поехали к Бэбсону, столяру, и расспросили его насчет костыля Эштона?

Поколебавшись еще, Брэндон ответил:

– Да, сэр.

– Зачем вы это делали?

– Мне так велели.

– Кто?

– Фрэнк Оуфли.

– Он вам сказал, зачем ему это нужно?

– Нет, сэр. Он мне велел следить за Эштоном всякий раз, когда тот уедет из дому. Он просил узнавать, куда Эштон ходит, с кем видится и сколько денег тратит. Особенно его интересовали деньги.

– Когда он вам это велел?

– Двадцатого.

– А когда он сказал, что больше следить не нужно?

– Двадцать третьего, во время обеда.

Перри Мейсон вернулся на свое место и улыбнулся через стол Траслову.

– Это все, – сказал он.

Траслов поколебался, потом произнес:

– Я думаю – достаточно. Пусть войдет Роберт Джейсон.

Вошел доктор Роберт Джейсон, под присягой подтвердил факт, что тело Питера Лекстера было эксгумировано, что он произвел тщательный осмотр тела, имеющий целью определить, произошли ожоги до смерти или же после нее.

– К какому выводу вы пришли? – спросил Траслов.

– Тело почти превратилось в уголь, однако в нескольких местах его защищала одежда. Если смерть наступает от сгорания, там, где одежда плотно прикрывает тело, повреждений меньше – это установленный факт. Я смог осмотреть эти участки и сделал свои выводы.

– Каково же было ваше заключение?

– Что смерть наступила до пожара.

– Спрашивайте, – разрешил Траслов Мейсону.

– Каково ваше заключение – наступила ли смерть от ожогов или от удушения угарным газом? – спросил Мейсон.

– Угарный газ обычно присутствует при любом сгорании.

– Значит, практически невозможно определить, умер ли человек от удушья из-за того, что к нему в комнату накачали угарного газа из выхлопной трубы автомобиля, или он задохнулся и сгорел во время пожара? Это так?

– Приблизительно так. Да, сэр.

– Вы делали рентген скелета?

– Нет. Зачем?

– Интересно было бы знать, есть ли признаки того, что правая нога покойного была сломана.

Доктор Джейсон нахмурился, а Траслов спросил:

– Какое это имеет значение?

– Я бы просто хотел, чтобы сделали такую проверку, – сказал Мейсон. – Нужно бы это знать, не говоря уже о том, есть ли налицо признаки отравления угарным газом.

– Но свидетель только что показал, – вставил судья Пеннимейкер, – что такое вещественное доказательство присутствует в любом случае, отчего бы ни умер этот человек.

– Он этого не говорил, – настаивал Мейсон. – Он лишь показал, что такое доказательство должно быть налицо, если смерть наступила от сгорания или от удушения угарным газом. Я хотел бы, чтобы данный свидетель немедленно установил эти два факта и вернулся в зал суда.

– Я могу позвонить в клинику и попросить своего ассистента произвести исследование, – предложил доктор Джейсон.

– Вполне достаточно, – согласился Перри Мейсон.

– Это будет нарушением, – напомнил судья Пеннимейкер.

– Знаю, Ваша Честь, но час поздний, а мне хотелось бы прояснить дело сегодня. Ведь это не окончательное заседание. Цель сегодняшнего разбирательства – установить, совершено ли преступление и есть ли основания обвинять ответчика.