Андрей Кивинов: Ля-ля-фа

Все рейды заканчиваются у Вагифа. Вагиф жалуется, что если милиция будет рейдовать такими темпами, то к осени он разорится. Мы не верим. Его бизнес цветет, потому что в районе рынка это единственная более-менее цивилизованная ресторация. И торгаши с рынка идут в «скворечник» вереницей. Жить на одних бутербродах тяжело, можно гастрит поиметь.

Мы с Шуркой тоже частенько навещаем Вагифа. Штатных рабочих у него нет, а своими силами справляться с таким заведением тяжеловато. Платит он немного, но зато нам перепадает на кухне. А наши постперестроечные желудки вполне могут обходиться одноразовым питанием.

Шурка грузит ящики с пустыми бутылками в Вагифовскую «Газель». Я подзываю его кивком головы, и он идет в зал. Мы садимся за единственный свободный столик и закуриваем Шур-кин «Космос». Вагиф недовольно хмурится – бутылки сами в машину не полезут.

Я рассказываю, как влетел в ментовскую и что моей светлой, неиспачканной биографии грозит темное пятно. Шурка отшучивается, утверждая, что если проблему можно решить с помощью денег, то это не проблема, а неприятность. Мне от этого не легче, поскольку с неприятностью повезло мне, а не Шурке. Мы еще минут пять вздыхаем, пуская дым, затем идем грузить ящики.

Денег у Шурки нет. Я имею в виду, тех денег. Он предлагает занять у Вагифа. В счет будущей отработки. В моем положении все варианты хороши, и мы идем к Вагифу.

– Слушай, мужики. Ну, как раз сейчас не могу. Заказал новую кухню, сам занял. Момент такой. Через месяц без проблем.

Насчет кухни сомневаемся. Вагифа где-то понимаем. Он это не из жадности, а из осторожности. Невелика сумма – сотня «зеленых», но пару джинсов купить можно. Зачем же терять? А народ на рынке бойкий – сегодня занял, завтра забыл.

Я хочу спать. С непривычки. Поэтому отнимаю у Шурки его «Космос» и иду домой. Мимо проплывает наркоман Фанера. Он действительно плоский, как фанерный лист. С утра уже долба-нулся, идет – тащится. Наглядная антинаркотическая реклама. Я никогда не попробую ширнуться, даже из любопытства, потому что еще одной «фанерой» стать как-то не тянет.

Во дворе соседский пацан ищет своего кота. Пацан не выговаривает «р», поэтому получается довольно забавно: «Баксик, Баксик…». Валютный котик. Фунтик-Франктик-Песетик.

Дома никого. Три дня назад въехали новые постояльцы, пара мужиков. Договорились на полмесяца. Вроде коммерсанты. Заплатили вперед.

Я вхожу в нашу комнату, открываю форточку, щелкаю ручкой старенького «Рекорда» и падаю на свой диван, не снимая джинсов и футболки. Телек нагревается, на экране из темноты выплывают прыгающие полуголые девчата и под заводную музыку начинают заниматься аэробикой. Давайте, девочки, давайте. Улыбочку пошире. Во, молодцы, крошки. Раз-два, раз-два… Три. Прыгайте, прыгайте. Никаких проблем, ножки у вас прямо спагетти. Длинные и тонкие. Я тащусь… Я тащусь, не… Я засыпаю, засы…

В коридоре трещит телефон. Я открываю глаза. Девочек на экране уже нет. Есть дяденьки в военной форме с автоматами. Новости из «горячих точек». На будильнике восьмой. Я отрываюсь от дивана и перемещаюсь в коридор. Матери пока нет, коммерсантов тоже. По крайней мере, за их дверью тишина.

– Алло.

– Том! Это я. – Голос Шурки отражается в кабине телефонного автомата. – Мне тут подфартило, можно приподняться. Как раз на сотню. Ты не уходи никуда, я через полчасика буду, давай.

Я кладу трубку. Конечно, не уйду. Жизненно важный интерес. Шурка – молоток, я дрыхну, а он для меня крутится. Ничего, я для него тоже когда-нибудь подсуечусь.

На экране снова девочки. Прыг-скок. Дяденьки в форме пропали. Я вырубаю девчат вместе с ихними ножками. Настроение постепенно улучшается. Конечно, не от девочек. Сейчас придет Шурка, выдаст идею, я этой идеей воспользуюсь, разберусь с Анатолием Игоревичем Небранским и… Это сладкое слово «свобода»! Правильно Шурик говорит, если проблему можно решить деньгами, то это не проблема. И что я такой пасмурный с утра был? Да все нормально, мистер Том. Господи, сто убогих долларов, было бы из-за чего мучиться и видеть мир в черном свете. И не гайка ты и не винтик. Ты деловой человек, и отношение к тебе, как к деловому человеку.

Я достаю «Космос» и начинаю пускать кольца в форточку. Из этого окна плохой обзор двора. Из той комнаты, что сдается, гораздо лучше. Из него видно окно Джерри. Раньше я любил наблюдать за ней. Просто так, от скуки. Дядя Сева пересекает двор с авоськой в руке. Вечером будет сопрано с дождем, если дядя Сева не забудет либретто. Надо будет напротив его окон на стене вывести: «Ля-ля-фа».