Найо Марш - Занавес опускается

– Если не секрет, мистер Аллен, сами-то вы сейчас куда?

– Я же сноб, Фокс. И потому пойду поговорю с новым баронетом.

В дверях Фокс задержался.

– А если в общем и целом, сэр, при данной ситуации, как она есть… Вы считаете, эксгумация понадобится?

– Одну эксгумацию мы проведем во всех случаях. Если доктор Кертис сможет, то прямо завтра.

– Завтра?! – ошарашенно переспросил Фокс. – Доктор Кертис?.. Он что, будет эксгумировать сэра Генри?

– Нет. Его кота. Карабаса.

С Седриком Родерик разговаривал в библиотеке. Это была безликая унылая комната. В застекленных шкафах оцепенело стояли ряды книг в одинаковых кожаных переплетах. Казалось, здесь никогда не курили и никогда не разжигали камин – пахло только затхлостью.

В поведении Седрика сквозь всегдашнюю экспансивность проглядывало беспокойство. Стремительно шагнув навстречу Родерику, он суетливо пожал ему руку. И сейчас же начал говорить об Агате.

– Она изумительный художник, ну прямо чудо, чудо! Смотреть, как она работает, – это сплошной восторг: такой удивительный, такой ва-а-лшебный реализм, просто мурашки по коже! Да, вы вправе гордиться вашей женой!

Он говорил и говорил, губы у него беспрестанно шевелились, зубы поблескивали, белесые глазки зыркали по сторонам. Держался Седрик нервно: бесцельно расхаживал по комнате, открывал пустые шкатулки для сигар, переставлял статуэтки. Он припомнил, что знаком с племянником Родерика – учились в одной школе, как он сказал. Затем пылко заявил, что работа инспектора Аллена вызывает у него глубочайший интерес. Потом опять заговорил об Агате и намекнул, что лишь он, единственный среди всех этих филистеров, понимал и разделял ее взгляды. Его болтовня раздражала Родерика, и при первой возможности он его перебил:

– Одну минутку. Наша встреча носит официальный характер. Я думаю, вы согласитесь, что нам не стоит выходить за рамки делового разговора. Тот факт, что моей жене заказали портрет сэра Генри, не более чем нелепое совпадение, и давайте договоримся, что к теме нашей беседы это не имеет, никакого отношения. Если, конечно, не выяснится, что работа над портретом каким-либо образом повлияла на обстоятельства, связанные с нашим расследованием.

Прерванный на полуслове, Седрик стоял приоткрыв рот. Выслушав Родерика, он покраснел, потом пригладил рукой волосы.

– Конечно, если вы так настаиваете… Я просто подумал, что в дружеской обстановке…

– Вы очень любезны, – не дал ему договорить Родерик.

– Не знаю, допускает ли это ваш спартанский подход к деловым разговорам, но, может быть, мы по крайней мере сядем? – ядовито предложил Седрик.

– Благодарю вас, – спокойно ответил Родерик. – Да, сидя, нам будет намного удобнее.

Он опустился в большое кресло, закинул ногу на ногу, сцепил руки и приготовился в свойственной ему серьезной манере (Агата называла ее педантично-академичной) разложить Седрика по косточкам.

– По словам мистера Томаса Анкреда, вы тоже считаете, что обстоятельства смерти сэра Генри требуют дополнительного расследования.

– Да, пожалуй, так, – капризным тоном согласился Седрик. – В том смысле, что все это крайне досадно… В том смысле, что хотелось бы все-таки знать. Ведь от этого столько всего зависит. Хотя, конечно, история неаппетитная. В то же время, если учесть, что меня это касается в первую очередь… Нет, вы сами подумайте! Томиться, как в тюрьме, в этом кошмарном доме! А наследство сущие гроши. К тому же такие жуткие налоги, да и расходы на похороны просто грабеж! Снять этот замок в аренду не захочет ни один сумасшедший, а под школу он тоже не годится – Каролина Эйбл все время причитает, что здесь и неудобно, и сыро. К тому же война кончилась, трудных детей скоро куда-нибудь перебросят. И что же мне останется – бродить в лохмотьях по этим коридорам и перешептываться с призраками? Так что, понимаете, – он всплеснул руками, – начинаешь кое о чем задумываться.

– Да, понимаю.

– А они теперь талдычат, что я глава семьи, и рот им не заткнешь. Так, не успею оглянуться, стану совсем как наш Старец.

– Нам бы хотелось внести ясность в некоторые обстоятельства, – начал Родерик, и Седрик, тотчас придвинувшись ближе, напустил на себя неописуемо сосредоточенный вид. – Во-первых, требуется установить, кто автор анонимных писем.

– Я их не писал.

– А у вас есть какие-либо предположения?

– Лично я склонен считать автором свою тетку, Полину Кентиш.