Джон Карр - Убийства в Плейг-Корте

— Я начинаю думать, мистер Блейк, — объявил Мастерс, почесывая подбородок, — что, в конце концов, в доме действительно поселился дьявол.

Он с явным отвращением снова плотно захлопнул дверцу чуланчика и встал.

— Но кому понадобилось… — начал Холлидей, оглядываясь кругом.

— В том-то и дело. Кому понадобилось? И для чего? Что это — просто жестокость или тому есть причина? Как думаете, мистер Блейк?

— Я думаю о загадочном мистере Дартворте, — ответил я. — Помните, вы собирались нам что-то о нем рассказать? Кстати, где он?

— Тихо! — Мастерс замер, подняв руку.

В доме послышались голоса и шаги, определенно человеческие, но причудливое эхо в каменном лабиринте создавало впечатление, будто они идут из стены, попадая тебе прямо в ухо. Сначала в неразборчивом бормотании можно было разобрать лишь разрозненные слова:

— …хватит твоего дурацкого мумбо-юмбо… все равно… чертовски глупо…

— Вот именно, вот именно! — Другой голос звучал тише, легче, взволнованней. — Почему вы себя глупо чувствуете? Слушайте, разве я похож на жеманного эстета, который может быть введен в заблуждение и загипнотизирован собственными нервами? Бояться смешно! Поверьте себе! Мы признаем современную психологию…

Шаги приближались из низкого арочного прохода в конце вестибюля. Показалась горевшая свеча, прикрытая чьей-то ладонью, свет мелькнул в беленой галерее с кирпичным полом, потом в вестибюле появилась чья-то фигура, увидела нас, отшатнулась, наткнувшись па другую фигуру. Даже на таком расстоянии чувствовалось, насколько они были ошеломлены. Обе фигуры замерли. В пятне света виден был рот, оскалившиеся зубы. Раздалось бормотание:

— Господи Иисусе…

И тут Холлидей спокойно сказал с едва слышной злостью:

— Не дергайся, Тед. Это мы.

Вошедший вгляделся, подняв свечу. Он был очень молод. Сначала высветился аккуратно повязанный итонский галстук, потом еще не определившийся подбородок, пробивавшиеся светлые усики, смутные очертания квадратного лица, промокшее пальто и шляпа.

— Ты бы хорошенько подумал, прежде чем пугать меня до смерти, Дин, — проворчал он. — Я хочу сказать, черт возьми, ты не имеешь права тут рыскать и… и…

Послышалось свистящее дыхание.

— Проклятие, кто это такие? — прохрипел другой человек, стоявший за спиной Теда Латимера.

Мы инстинктивно направили на него фонари, он выругался и заморгал. За двумя фигурами виднелась третья — худенькая, рыжеволосая.

— Добрый вечер, майор Фезертон, — поздоровался Холлидей. — Как я уже сказал, вам нечего бояться. Кажется, я обладаю незавидным свойством — при моем появлении все дергаются, словно кролики. — Он начал повышать тон. — Лицо у меня такое или еще что-нибудь? Никто меня никогда не пугался, но как только пошли разговоры о Дартворте…

— Успокойтесь, сэр, кто говорит, будто я испугался? — перебил его упомянутый джентльмен. — Мне как раз нравится ваш инфернальный, дьявольский вид. Кто сказал, будто я испугался, сэр? Кроме того, повторяю и не устаю повторять каждому встречному, что считаю себя человеком чести, мотивы которого надо правильно понимать, а не потешаться над ними, ибо я охраняю… короче говоря, здесь присутствую… — Он закашлялся.

Голос майора звучал в темноте как открытое письмо в «Тайме». Плотная фигура слегка откидывалась назад. Мельком взглянув на него, я увидел щеки в синеватых прожилках и красных пятнах, водянистые глаза и узнал старого щеголя и ухажера восьмидесятых годов, затянутого в вечерний костюм, как в корсет.

— Я тут обязательно простужусь, — слабо, почти жалобно добавил он, — но леди Беннинг попросила помочь. Что оставалось делать порядочному человеку?

— Ничего, — буркнул Холлидей, не вкладывая в это слово конкретного смысла, и глубоко вздохнул. — Мы видели и саму леди Беннинг. Я вместе со своими друзьями и с вами дождусь и понаблюдаю за изгнанием духов.

— Тебе нельзя! — воскликнул Тед Латимер. Мальчик казался настоящим фанатиком. Губы кривились, дергались в усмешке, будто лицевые мышцы вышли из-под контроля. — Нельзя, я тебе говорю, — повторил он. — Мы просто проводили мистера Дартворта в домик. Потом он попросил нас уйти. Приступает к ночному бдению. Ты все равно не осмелишься, даже если бы мог туда войти. Слишком опасно. Дух явится. Это будет… — он поднес к глазам наручные часы с серьезным выражением лица, с такими же, как у сестры, тонкими чертами, — да… в пять минут первого.

— Черт побери, — неожиданно проговорил Мастерс, слова словно сами слетели с его губ.