Морис Леблан - Необычайные приключения Арсена Люпена

Три года назад, по прибытии поезда из Бреста на вокзал в Ренн, обнаружилось, что дверь багажного вагона, нанятого богатым бразильцем полковником Спармиенту, который ехал вместе с женой в этом же поезде, взломана. В вагоне перевозилась коллекция гобеленов. Один из ящиков был разбит, и гобелен, находившийся в нем, исчез.

Полковник Спармиенту подал жалобу на железнодорожную компанию и потребовал огромного возмещения убытков по причине значительного снижения ценности коллекции в результате кражи.

Полиция начала розыск. Железнодорожная компания посулила большую премию. Две недели спустя администрация почты вскрыла плохо заклеенное письмо, из которого узнала, что кража была совершена под руководством Арсена Люпена и что на следующий день какой-то ящик должен отправиться в Северную Америку. В тот же вечер гобелен нашли в сундуке, оставленном в камере хранения на вокзале Сен-Лазар.

Короче, произошла осечка. Люпен был так разочарован, что излил свое скверное настроение в послании к полковнику Спармиенту, где совершенно ясно заявил: «я проявил деликатность и взял только один. В следующий раз возьму дюжину. Имеющий уши да слышит. А.Л.»

Полковник Спармиенту уже несколько месяцев жил на углу улиц Фэзандери и Дюфренуа в особняке, расположенном в глубине небольшого сада. Это был невысокий, широкоплечий человек с черными волосами и смуглым лицом, всегда одетый со строгой элегантностью. Он был женат на англичанке поразительной красоты, но хрупкого здоровья; история с гобеленами очень подействовала на нее. С первого дня она умоляла мужа продать их за любую цену. Но полковник был слишком сильной натурой и слишком упрям, чтобы уступить тому, что он имел полное право счесть женским капризом. Гобелены он не продал, а, напротив того, утроил предосторожности и использовал все средства, чтобы сделать кражу невозможной.

Прежде всего он велел замуровать все окна первого и второго этажа, смотрящие на улицу Дюфренуа, с тем чтобы следить только за задним фасадом, выходящим в сад. Еще он запросил помощи у специальной фирмы, обеспечивающей полную сохранность имущества. На каждом окне галереи, где висели гобелены, были установлены скрытые от глаз устройства, которые при малейшем прикосновении срабатывали, зажигали все электрические лампочки в особняке и включали целую систему звонков и сирен; расположение их знал только сам полковник.

Мало того, страховые компании, к которым обратился полковник, согласились застраховать коллекцию лишь после того, как ночами в первом этаже особняка стали сидеть три сторожа, нанятые этими компаниями, но оплачиваемые владельцем. Для этой службы они выбрали трех бывших инспекторов полиции, надежных, опытных и люто ненавидящих Люпена.

Что же касается слуг, полковник знал их с давних времен. За них он ручался.

Когда все эти меры были приняты и охрана особняка организована на манер крепости, полковник устроил новоселье, нечто вроде вернисажа, куда были приглашены члены двух клубов, в которых он состоял, а также известное число дам, журналистов, любителей искусства и художественных критиков.

Как только приглашенный входил в ворота, у него возникало ощущение, будто он попал в тюрьму. Трое инспекторов, стоявших внизу у лестницы, требовали предъявить пригласительный билет, с подозрением оглядывая гостя с головы до ног. Казалось, сейчас они обыщут его или возьмут отпечатки пальцев.

Полковник, встречавший гостей на втором этаже, со смехом извинялся и объяснял, что эти предосторожности он придумал ради безопасности своих гобеленов.

Рядом с ним с меланхолическим и кротким видом человека, смирившегося с тем, что судьба против него, стояла белокурая, бледная и стройная молодая жена, олицетворение изящества и миловидности.

Когда гости собрались, садовые ворота и двери дома были заперты. Затем все прошли через двойные бронированные двери в центральную галерею, окна которой, снабженные неимоверной толщины ставнями, были, кроме того, защищены железными решетками. Именно здесь висели двенадцать гобеленов.

То были несравненные произведения искусства, которые по образцу знаменитых шпалер из Байё, приписываемых королеве Матильде [9], представляли историю завоевания Англии норманнами. Заказанные в XVI веке потомками воина, сопровождавшего Вильгельма Завоевателя, они были вытканы прославленным аррасским мастером Жеаном Госсе и пять столетий спустя найдены на дне старинного сундука в Бретани. Полковник, извещенный о находке, приобрел их за пятьдесят тысяч франков. Стоили они раз в десять больше.