Дик Френсис - Тропою риска

Общительный Норман Апдайк оказался полной противоположностью своей неприветливой жене. Круглая голова с блестящей лысиной венчала округлое, приземистое тело.

Мы с Джиком отрекомендовались художниками-профессионалами, сказали, что были бы очень признательны, если бы могли полюбоваться прославленной картиной, которую он только что купил.

- Вас направили из галереи? - полюбопытствовал он, польщенный косвенным комплиментом его вкусу и достатку.

- В определенном смысле, - ответил я, а Джик очень серьезно добавил:

- Мой уважаемый друг известен в Англии своими картинами, на которых изображены лошади. Они выставлены в ряде престижных галерей и даже в Королевской академии.

Я было испугался, не переборщил ли он, однако на Нормана Апдайка его слова произвели впечатление, и он впустил нас в дом.

- Проходите, пожалуйста! Картина в спальне.

Он провел нас в большую, заставленную мебелью комнату с темным ковром, ворс которого доходил до щиколоток, с громоздкими темными буфетами и с великолепным видом на залив, поблескивающий под солнцем.

Жена его окопалась возле телевизора, поглощенная дебильным британским комедийным спектаклем. Она кисло взглянула на нас и не поздоровалась.

- Сюда, - сказал Апдайк, не без труда обходя шеренгу массивных кресел. - Ну, какого вы о ней мнения? - И он с гордостью показал на полотно, висевшее на стене.

Небольшая картина, тринадцать на восемнадцать дюймов. Черный конь с удлиненной шеей и подстриженным хвостом на фоне голубого неба. На переднем плане пожухлая трава. Все полотно покрыто старым лаком.

- Херринг, - благоговейно прошептал я. Норман Апдайк расцвел еще больше:

- Вижу, что вы знаете свое ремесло. А вещь кое-что стоит, а?

- Немало, - согласился я.

- Полагаю, что я выгодно купил ее. В галерее мне сказали, что я всегда буду иметь прибыль, если захочу продать ее.

- Можно мне познакомиться с техникой мазка? - вежливо спросил я.

- Пожалуйста.

Я осмотрел картину вблизи. Хорошая работа. Она вправду была похожа на Херринга, который умер в 1865 году. И еще чем-то неуловимым она напоминала педантичность Ренбо. Чтобы обрести окончательную уверенность, нужно было прибегнуть к микроскопу и химическому анализу.

Отступив назад, я окинул взглядом комнату. Особо ценных вещей в ней не было. Несколько картин на стенах - явные копии.

- Чудесно, - заявил я с восхищением, поворачиваясь снова к Херрингу. - Неповторимый стиль. Настоящий мастер! - Апдайк прямо сиял. - Вам нужно остерегаться грабителей, - посоветовал я.

- Слышишь, милая, - засмеялся он, обращаясь к жене, - что говорит молодой человек? Нам нужно остерегаться грабителей.

Она на секунду оторвалась от экрана и посмотрела на меня отсутствующим взглядом.

Апдайк потрепел Сару по плечу:

- Объясните вашему другу, что грабители нам не страшны.

- Почему? - спросил я.

- У нас дом на сигнализации.

Джик и Сара точно так же, как раньше я, посмотрели по сторонам и не обнаружили ничего такого, что стоило бы украсть. Апдайк следил за их взглядами - и на глазах расцветал.

- Показать этим молодым людям наши маленькие сокровища, милая?

Милая не повела и бровью. Телевизор кудахтал металлическим смехом.

- Очень интересно, - подзадорил я.

Он хитро усмехнулся, как человек, который хочет показать вещь, действительно заслуживающую внимания. Сделав два-три шага, он остановился возле одного из темных буфетов, как бы вмурованного в стену. Широким жестом он распахнул двустворчатые двери. Внутри было шесть глубоких полочек, и на каждой из них по нескольку мастерски выполненных изделий из жадеита - кремово-белые и бледно-зеленые, полированные, причудливые, дорогие. Каждое изделие на массивной подставке. Освещенные электрическими лампочками, они выглядели просто изумительно.

У нас вырвались возгласы восхищения. Норман Апдайк заулыбался.

- Гонконг, конечно, - пояснил он. - Понимаете, я много лет работал/в Гонконге. - Он передвинулся к следующему буфету, раскрыл дверцы, и там снова оказались полочки и новые изделия. Такие же красивые.

- Жаль, что я не очень разбираюсь в жадеите, - проговорил я извиняющимся тоном, - и не могу оценить коллекцию.

Он много рассказал нам про свои драгоценности - может, даже больше, чем нам хотелось знать. У него было четыре буфета в спальне, а столовая и холл просто заставлены жадеитом.

- В Гонконге его отдают за гроши, а я проработал там больше двадцати лет.

Мы с Джиком переглянулись, и я кивнул. Джик сразу же стал жать руку хозяину, говоря, что нам пора идти. Апдайк вопросительно посмотрел на супругу, все еще сидевшую у телевизора. Заметив, что она даже не повернулась в нашу сторону, он добродушно пожал плечами и повел нас к выходу.