Лидия Будогоская - Часовой

- А я подумала, что ты не выдержишь,- сказала я.

- Выдержу, - говорит она. - А тогда ты мне все сказала правильно… Что бы я делала дома? А у вас кругом народ. То один, то другой заглянет ко мне в кочегарку через окошко, и все с шуткой. Мне даже домой ходить неохота. Ведь я в квартире осталась одна. Входишь - пусто. Вспоминаешь, что там было…

- Ты мне про своего отца жуткое рассказывала. Он тебе говорил: «Лена, навари щей!», «Лена, навари каши!» И ты все варишь, варишь…

- Да, варила - и все без толку. Щи варила с мясом кашу - со сгущенным молоком…

- Как? - говорю я. - Даже молоко сгущенное у вас было?

- Было, - говорит она, - но зато все вещи променяли.

- Вы это доставали за вещи? Ну, а тот, кто у вас вещи выменивал, откуда он все это брал в такое время? - спросила я.

- Откуда?.. Я не знаю… Но отец думал, что он таскает из госпиталя.

- Из госпиталя? Вот как!

Мне это очень не понравилось. Хоть не из нашего госпиталя, а все равно ведь он таскал от раненых. А Лена об этом говорит так просто. И куда же часовые в этом госпитале смотрят?

- Его у нас в Гавани знали, - говорит Лена, - кто начинает сильно слабеть, тут он и подвернется. Тогда ему отдавали все без разбора.

- Ну вот как назвать такого человека?! Крадет у раненых бойцов. И этого мало: еще обирает в городе умирающих! Кругом беда, а он на этом деньги наживает!

- А ведь ты верно говоришь!..- сказала Лена.

- Как его назвать? - говорю я.- Гад!

- Нет, даже гадом назвать мало, - сказала Лена и вдруг вскочила с ящика.

- Постой, постой! - сказала я. - Кто-то идет!.. Слышишь?.. Сейчас посмотрю…

Я вышла из будки. Теперь не только пятнышки на стенах корпуса можно было разглядеть. Видно было, как чисто метла дяди Васи вымела панель.

На дворе ни души. А по-моему, кто-то шел по направлению к будке. Шаги были слышны уже совсем близко и точно растаяли… Быть может, кто-то вышел на площадку?.. Я заглянула в калитку. И на площадке никого не видно. Но беспокоиться нечего: теперь не попадешь с площадки на улицу и с улицы на площадку не попадешь. Лазейка заделана тщательно…

Я вернулась в будку…

- Наверное, кто-нибудь прошел из корпуса в корпус, - сказала я.

- Раз уже ходят, - говорит Лена, - значит, времени много, мне пора…

- А ты мне хотела что-то сказать?

- Хотела…

- Ну, говори скорей и не громко, чтобы не мешать мне прислушиваться.

- Ладно, - сказала Лена, - я потихоньку… У нас была жиличка. Моя кровать стояла у стены, а она за стенкой копошилась в комнате рядом. Она вставать уже не могла. Когда отец мой умер, тот к ней зашел. Я через стенку слышала, он ей сказал: «Вам кто приносит? У вас ценности есть? Давайте мне. Я вам еды достану». Ну, как ты думаешь, он ей чего-нибудь принес?.. Ничего не принес. Он тогда зашел, увидел, что жить ей осталось недолго, взял вещи и больше не приходил.

- Вот мерзавец!

- Я боялась после, - говорит Лена. - Боялась, что он ко мне придет, но больше я его не видела…

- Недаром, - говорю я, - теперь есть в городе поговорка. Желают спастись от снарядов и от злых людей…

- Мне пора! - сказала Лена.

Но дверь вдруг заслонила фигура. Я смотрю, что-то знакомое… серое… противогаз через плечо, кепка, лицо одутловатое… Медведев!..

Он вошел в будку, пригнув голову.

- Здравствуйте! - говорит и кланяется мне, даже приподнял кепку. - Я от Кондратьича, так разрешите…

И, не задерживаясь больше, сам крючок маленькой дверцы откинул и вышел…

Что это? Точно он со мной сговорился! Я шагнула за ним, но только вижу спину. И он удаляется в переулке так быстро, даже ползет по мне неприятный холодок… Хоть он и племянник Кондратьича, племянник-дистрофик, так Кондратьич его назвал, все-таки нехорошо…

Он, наверно, пришел к Кондратьичу под вечер, как тогда. Разве не мог он уйти раньше? На рассвете надо уходить. И почему, когда он подходил к будке, я его шагов не слышала?

Шаги по асфальту слышны издалека. А он точно вырос в дверях будки.

А может быть, когда я слышала шаги, это шел он. Но только он не дошел до будки, а повернул на площадку. И на площадке я его не заметила. А потом с площадки он пошел в будку. Калитка так близко от будки, что шагов не услышишь. Раз шагнул, и все. Да, так может быть… Но зачем ему идти на площадку?.. Ах вот, лазейка ему тоже известна!.. Теперь лазейка заделана, и пришлось ему через будку идти… Очень на это похоже… Или опять я выдумываю…

- Что он тебе сказал? - вдруг говорит Лена.

Я повернулась. Лена еще здесь, а я думала, она уже ушла.

- Он сказал: «Я от Кондратьича»…