Виктор Лагздиньш - Ночь на хуторе Межажи

– Отношения? Никакие! – Алберт снова пожал плечами и добавил: – Вообще – за кого вы, в конце концов, меня и Юриса принимаете?

Рандер нахмурил брови:

– Может быть, обойдемся без колкостей и оскорблений? Я надеюсь, вы понимаете, что положение серьезное?

Алберт ничего не ответил, и Гирт продолжал допытываться:

– Вы хорошо знаете остальных гостей?

– Я их вообще не знаю, – не замедлил ответить Алберт и желчно пояснил: – К вашему сведению, я не стукач.

– Очень хорошо… – медленно произнес Рандер. Он понимал, что продолжая в таком духе, ни к чему не придет. В то же время не переставал удивляться: почему Алберт настроен так враждебно? Гирт почувствовал: в нем тоже закипает гнев и наперекор всем усилиям сдержаться голос его звучит резче, чем он хотел бы.

– Теперь, пожалуйста, расскажите, что вы делали после того, как вышли из кабинета!

Алберт выпрямился в кресле. Повернул тощее тело к Рандеру и, гневно уставившись на него, потребовал ответа:

– Это что такое? Допрос?

– Нет, почему… Скажем наведение справок. Или, говоря по-человечески, выяснение обстоятельств.

Темные волосы Алберта взъерошились, его и без того неряшливый костюм был посыпан пеплом, а складки на высоком лбу и вокруг рта обозначились глубже, чем обычно.

– Послушайте, – сказал он внушительно, – у вас нет никаких прав что-либо спрашивать! Если вы думаете, что Юриса убил я, – думайте себе на здоровье! Только сначала вы Должны это доказать! Понимаете – вы! Не я должен стараться кого-то убеждать, что я не верблюд!

– Это от вас… – начал было Рандер, однако Алберт не дал ему договорить:

– Между прочим, с таким же успехом я могу допустить, что Инсберга убили вы! Ясно? Вы подозреваемы ровно настолько, насколько и все остальные! И я могу вообще вам не отвечать!

– Конечно, можете, – это ваше право. Только не кажется ли вам, что вы ведете себя по-детски? Самое позднее завтра вам так или иначе придется отвечать – не мне, так кому-то другому. Я лично полагаю: всякий честный человек заинтересован раскрыть преступление как можно скорее.

– О моей честности разрешите судить мне самому! Заботьтесь сами о себе!

– Постараюсь… – Рандер с подчеркнутой почтительностью склонил голову и погасил сигарету в пепельнице. – Итак, что произошло после того, как вы оставили кабинет Юриса?

Алберт откинулся в кресле и, скривив лицо, вздохнул.

– Знаете, откровенно говоря, вы мне начинаете надоедать.

Гирт согласно кивнул.

– Отвечая откровенностью на откровенность, могу признаться – наши вкусы совпадают…

Его собеседник какое-то время молча курил, наконец сказал:

– Ну, хорошо. Оставив вас наедине с прекрасной Диной, я спустился вниз, обнаружил, что у меня кончились сигареты, подошел к вешалке, взял из пальто новую пачку. Потом сидел в столовой и курил. После чего… после чего через коридор вернулся в зал.

Рандер подождал немного, затем спросил:

– И дальше?

– Нет никакого «дальше»! Там я торчал до тех пор, пока на сцене не появилась наша актриса и не объявила с большой помпой радостную весть, что нужно искать Юриса.

– Сколько времени вы просидели в столовой?

– Я уже вам сказал, что не имею обыкновения смотреть на часы!… Может быть, минут пять.

– В коридоре и столовой вас кто-нибудь видел?

– Ага! Так я и думал! – Алберт рассмеялся кратким беззвучным смехом и затем с вызовом посмотрел на Рандера. – Представьте себе – не видел! Я там был один – слава богу, потому как хотел хоть на минуту избавиться от вашего замечательного общества. – Он гневно раздавил окурок и добавил с издевкой: – Так что видите – у меня были все возможности…

– Да, – спокойно согласился Рандер. – Но, может быть, вы кого-нибудь видели?

– Через закрытую дверь? Я в замочную скважину не подглядывал!

– Не слышали тоже?

– Что же я мог не слышать?! Галдеж рядом?

– Я имел в виду в коридоре. Или на кухне…

– По коридору ходили какие-то люди. Несколько раз.

– Кто?

– Откуда мне знать?

– Жаль… – проворчал Гирт и спросил: – Ну, а в зале?

– Что в зале?

– Кто там был, когда вы туда вошли?

– Черт его знает, кто там был… Зирап, конечно, – он сидел у радиолы и производил весь этот шум. Калвейт тоже там был. Потом вошла моя жена… Нет – сначала как будто вошла Расма. А Ирена вскоре после нее. Потом ненадолго исчез Зирап, а в этом промежутке, кажется, вернулся Улас… Или вернулся позже, и вообще – я не помню! – Раздражение Алберта готово было вспыхнуть с прежней силой. – В конце концов, я вам не швейцар и не табельщик!