Джон Карр - Игра в кошки-мышки

— Очевидно, чтобы бросить подозрение на судью? — с циничной иронией сказал Фред.

— Нет! Ни в коем случае! Видите ли, дело в том, что вы думали, будто он находится в Лондоне и вернется лишь с послед ним поездом. Так что у него надежное алиби. Вы засунули тело мистера Морелла к себе в машину, выключили фары и, миновав Лаверс-Лейн, направились к коттеджу судьи. Увидев его, вы убедились, что все окна по фасаду темны, не считая слабого освещения в этой комнате, что, как вы подумали, было вполне естественно: человек, уезжая, оставляет гореть настольную лампу, поскольку возвращаться ему придется в темноте. В помещении никого не оказалось. Ваш замысел с пулей и жевательной резинкой, которую, как вы знали, мистер Морелл всегда таскает при себе, обрел завершение в течение двух минут. Я слушал в суде, как вы ловко, практически мгновенно находите выход из сложных ситуаций, сэр. На пиджаке мистера Морелла остались следы песка, на который он упал. Вы отряхнули большую часть его, хотя (может, вы помните?) Берт Уимс обратил ваше внимание, что на вашей одежде остались следы белого песка. И (это-то, во всяком случае, вы должны помнить) на одежде мистера Морелла, когда мы нашли его, все еще оставались влажные пятна.

— Верно, — наконец подал голос судья Айртон. — И я это припоминаю.

Грэхем защелкнул замочек папки.

— Вот, собственно, и все. Вы втащили тело в дом, протерли все поверхности, где могли остаться отпечатки ваших пальцев, пустив в ход платок из нагрудного кармана (помните, мы его нашли здесь?), и разыграли вашу комбинацию. Вы успели выстрелить, спрыгнули со стола и подтащили тело поближе к нему, когда…

— Наверное, услышал, как кто-то идет? — осведомился Фред. У него был все тот же спокойный голос.

— Правильно. Вы услышали шаги судьи. Вы бросили револьвер и кинулись в окно. Вы оставили револьвер как доказательство, что выстрел был всего один. И вы пребывали в совершенной уверенности, что мы не сможем связать его с вами. Мы и не смогли. Вам оставалось сделать еще только одно. Вы понимали, что после такого звонка полиция незамедлительно примчится на место происшествия. Прибыть она могла по единственной дороге, что ведет к коттеджу судьи. Так что вы успели вернуться на нее и демонстративно поставили машину с выключенными фарами на противоположной стороне дороги, где и остановили Берта Уимса своим рассказом о Черном Джеффе. Так что он остался у всех в памяти столь же четко, как и разговор с девушкой на телефонной станции. — Повысив голос, Грэхем завершил свое повествование и наконец получил возможность перевести дыхание после столь долгого монолога. — А вот тут доказательство, — добавил он, хлопнув по папке.

— Единственное доказательство, инспектор? Признаю, оно довольно убедительное, но неужели это все, что у вас есть против меня?

— Нет, — ровным голосом ответил Грэхем. — Поэтому я и хотел, чтобы тут поприсутствовала мисс Айртон.

Констанс попятилась назад, пока не уперлась в буфет. Казалось, она хотела оставить максимальное расстояние между собой и Джейн Теннант. Ее лицо, бледное, с тонкими чертами, сейчас осунулось, как при тяжелой болезни.

— Эт-т-то я? — заикаясь, переспросила она, вжимаясь в самый угол комнаты.

— Видите ли, сэр, — продолжил Грэхем, одарив ее беглой сочувственной улыбкой, перед тем как повернуться к судье Айртону, — история мисс Айртон никогда не казалась нам достаточно убедительной. Нет. Да и сейчас не кажется таковой.

Но мы неправильно понимали ее. Пока доктор Фелл не рассказал о дополнительной пуле и о ложном телефонном звонке, мы считали, что она врет, пытаясь защитить вас. Но потом я подумал: каким образом она своими показаниями может защитить отца? Не может. И не могла. Ничего из ее слов не могло убедительно свидетельствовать в вашу пользу, да и каким образом? Единственная убедительная подробность, на которой она настаивала, была… так что там было? Я расскажу вам. Якобы она видела, как мистер Морелл шел по дороге и подходил к бунгало в двадцать пять минут девятого. Черт побери, вот тут меня и осенило! Да не отца она защищала, а мистера Барлоу.

Грэхем повернулся к Констанс. Вел он себя сдержанно и смущенно; в ярком свете канделябра лицо его густо побагровело, но серьезность инспектора, казалось, загипнотизировала Констанс.

— Итак, мисс, — мягко сказал он, — вот к чему мы пришли. Мы можем доказать, что в двадцать минут девятого, примерно через две минуты после убийства мистера Морелла, вы находились в телефонной будке на Лаверс-Лейн, всего в шестидесяти футах от места преступления. Даже если не удастся этого доказать, мы знаем, что вы несли чушь. В двадцать пять минут девятого мистер Морелл был мертв, а человек не может шествовать по дороге с пулей в голове. И если вы не хотите крупных неприятностей, вам не стоит настаивать на своей версии. И вот что я думаю, мисс. Я думаю, вы видели, как мистер Барлоу застрелил мистера Морелла. — Он откашлялся. — Затем, как я предполагаю, вы кинулись к этой телефонной будке — у вас было нечто вроде истерики — и попытались дозвониться до мисс Теннант. Наверное, чтобы попросить машину и добраться до дома. Но вам это не удалось, и вы вернулись к коттеджу. Обратите внимание, мисс, в то время вы оказались так близко к нему, что не могли ничего не видеть и не слышать выстрела! Ваше вранье, что вы, мол, видели мистера Морелла, когда он был уже мертв, доказывает, что вы уже оказались в курсе дела! Единственное, что нам предстоит решить, установив этот факт, — задержать ли вас как соучастницу…