Эллери Квин: Последний удар

— Вы умны, мой мальчик, — с присвистом произнес старик.

— Но вы были гораздо умнее, мистер Крейг. Вы прочитали мою книгу, расспрашивали обо мне Джона, пока не узнали, из какого теста состоит мой ум, и соответственно все спланировали. Вы предложили мне очевидное решение, не сомневаясь, что я его отвергну, и были правы. Этот мастерский двойной блеф одурачил меня целиком и полностью. Могу лишь выразить вам запоздалое восхищение.

— Но на какой риск я шел, — ухмыльнулся старик. — Было глупо так рисковать, верно?

— Нет, — покачал головой Эллери, — потому что вы шли на куда больший риск. Вы хотели убить Джона. Но если бы вы убили его без всяких ухищрений, даже не оставив никаких улик, то стали бы главным подозреваемым. Ибо у вас имелся веский мотив желать, чтобы Джон умер до 6 января 1930 года. И скрыть этот мотив вы никак не могли. Согласно завещанию его отца, если бы Джон умер до достижения двадцатипятилетнего возраста, вы, Артур Бенджамин Крейг, унаследовали бы состояние Себастьяна. Единственным способом, которым вы могли надеяться отвлечь внимание от этого мотива, было привлечь его к чему-то другому. Если бы меня удалось убедить, что улики против вас подтасованы, я бы счел, что клеветник всего лишь воспользовался вашим мотивом. В итоге так и произошло.

— Все же это не вполне характерно, не так ли? — В голосе старика послышались нотки горечи. — Зачем мне, состоятельному человеку, стремиться заполучить еще и состояние Себастьяна? Разве я производил впечатление столь алчного субъекта, мистер Квин?

— Нет, — ответил Эллери, — но это было Рождество 1929 года. Всего за два месяца, 29 октября, биржевой рынок обрушился с величайшим грохотом за всю его историю. Очевидно, крах задел и вас, как и сотни тысяч других людей. Но я не верю, что вы совершили бы убийство только для того, чтобы возместить собственные финансовые потери. Вы были опекуном состояния Джона-старшего, вы распоряжались его капиталом, вносили вклады под проценты с него почти двадцать пять лет. Думаю, вы проиграли на бирже в основном деньги Себастьяна, делая рискованные ставки, которые тогда служили всеобщей приманкой, — а за это вы могли попасть в тюрьму. Единственным способом скрыть ваши растраты было избавиться от Джона, прежде чем он вступит во владение состоянием. Тогда бы его остатки отошли к вам, и никто бы ни о чем не догадался... Альтернативой было не убивать Джона, а признаться ему, что он унаследовал очень мало или вовсе ничего, и отдать себя на его милость. Но полагаю, у вас были основания сомневаться в милосердии Джона, мистер Крейг. Я сам подмечал в его характере жесткие, безжалостные черты. Вы знали, что он, по всей вероятности, не только заставил бы вас ликвидировать всю принадлежавшую вам собственность, но и отправил бы вас в тюрьму. И чтобы избежать этого, вы решились на убийство.

— Да, — пробормотал старик, — но все пошло не так... Во время краха я потерял все состояние до единого цента. В течение следующих двух месяцев я все спланировал — изготовил подарки, отпечатал стихи на машинке, которую прятал в типографии, приготовил для вас все вплоть до самой мельчайшей детали... Но, совершив преступление, я узнал, что убил не того человека.

Его голос перешел в жалобный шепот.

— Я понятия не имел, что третий близнец жив. Я не знал о тройне... не знал, что Джон прячет своего брата у меня в доме... А когда узнал, что Джон живой, было слишком поздно. Когда он появился той ночью без четверти двенадцать, в доме была полиция, и у меня не осталось возможности исправить ошибку. Через пятнадцать минут наступила полночь, Джону исполнилось двадцать пять лет, и он вступил во владение отцовским состоянием... Я был разорен.

— Вам пришлось продать все, что у вас было, — сказал Эллери. — Вашу типографию, ваш дом, все ваше имущество и ликвидировать все вклады. Вы наскребли достаточно денег, чтобы передать Джону капитал, равный отцовскому, и ни он, ни кто другой не заподозрили, что это не его, а ваши деньги. Поэтому вы живете в этой хижине на подачки Эллен.

— Да, — с достоинством произнес старик. — Я разорился и стал нищим. Несколько лет мне удавалось зарабатывать своим ремеслом, но потом мне сказали, что я слишком стар... Эллен считает меня богатым скрягой, но все-таки присылает деньги, благослови ее Бог. Если бы не она, я бы уже давно голодал.

Голова Крейга опустилась на грудь. Эллери молчал. Увидев, что старик забыл о нем, он тихо сказал:

— Мистер Крейг.

Голова дернулась.