Агата Кристи - Переполох в отеле «Гранд Метрополитен»

– А вор преспокойно удерет с настоящими жемчугами!

– Ах, мой друг, вы, как всегда, говорите не подумав! А откуда вам, к примеру, знать, что жемчуга, уникальные жемчуга, которые миссис Опалсен накануне столь заботливо уложила в свою шкатулку, уже тогда не были поддельными? И что кража – я имею в виду настоящую кражу – не была совершена гораздо раньше, может быть, месяц назад?

– О боже! – совершенно сбитый с толку, пробормотал я.

– Именно, – лучась удовлетворенной улыбкой, подтвердил Пуаро. – Значит, мы продолжим розыск.

Он направился к двери, постоял немного возле нее как бы в нерешительности, потом вышел в коридор, уверенно прошел в дальний конец, остановившись возле дверей в небольшую клетушку, где горничные и коридорные каждого этажа держали свои хозяйственные принадлежности. Там мы застали небольшое сборище. Горничная, с которой мы недавно имели возможность познакомиться, окруженная группкой взволнованных слушателей, с жаром рассказывала любопытным о тех испытаниях, что выпали на ее долю. Заметив нас, она остановилась на полуслове и вопросительно посмотрела в нашу сторону. Пуаро с обычной для него галантностью отвесил ей изысканный поклон:

– Прошу прощения за беспокойство, мадемуазель. Не будете ли вы столь любезны открыть мне номер, который занимает мистер Опалсен?

Женщина охотно согласилась, и мы вместе с ней направились обратно. Номер, в котором жил мистер Опалсен, был по другую сторону коридора. Дверь его была как раз напротив двери в спальню супруги. Горничная, вытащив из кармана запасной ключ, отперла номер, и мы вошли.

Когда она уже повернулась, чтобы уйти, Пуаро вдруг обратился к ней:

– Одну минуту, мадемуазель. Скажите, вы никогда не видели среди вещей мистера Опалсена вот такую карточку?

Он протянул ей обычную белую визитную карточку – простой прямоугольник из белого картона, на мой взгляд, ничем не примечательную. Горничная, взяв ее в руки, внимательно разглядывала ее, затем покачала головой:

– Нет, сэр. По-моему, нет. Но в комнатах джентльменов обычно чаще бывает коридорный.

– Понимаю. Благодарю вас, мадемуазель.

Пуаро забрал у нее визитку. Горничная поспешно вышла из номера. Пуаро, как мне показалось, явно что-то не давало покоя. Наконец он коротко кивнул, словно в ответ на собственные мысли, и повернулся ко мне:

– Прошу вас, позвоните, Гастингс. Три раза – так обычно вызывают коридорного.

Снедаемый любопытством, я, однако, молча повиновался. А Пуаро, забыв, по-видимому, о моем существовании, опрокинул на пол содержимое корзинки для бумаг и хлопотливо рылся в груде мусора.

Через несколько минут на вызов явился коридорный. Пуаро задал ему тот же самый вопрос, что и горничной, и точно так же дал посмотреть на какую-то карточку. Ответ, увы, был тем же. Коридорный твердо заявил, что не видел ничего похожего среди вещей, принадлежавших мистеру Опалсену. Пуаро вежливо поблагодарил его, и тот удалился, правда, на мой взгляд, довольно неохотно. Судя по выражению его лица, коридорного терзало мучительное любопытство по поводу перевернутой корзинки и разбросанных повсюду бумажек. Скорее всего, он не успел заметить, как Пуаро, запихивая всю эту неопрятного вида кучу мусора обратно в корзинку, с досадой пробормотал себе под нос:

– А ведь жемчуга были застрахованы на большую сумму…

– Пуаро! – пораженный, воскликнул я. – Теперь я понимаю…

– Ничего вы не понимаете, друг мой, – поспешно перебил он меня, – впрочем, как обычно! Это невероятно – и тем не менее так оно и есть! Ну что ж, предлагаю вернуться к себе.

Мы молча направились к своему номеру. Едва успев закрыть за собой дверь, Пуаро вдруг бросился переодеваться, чем совершенно сбил меня с толку.

– Сегодня же вечером возвращаюсь обратно в Лондон, друг мой, – объяснил он. – Это совершенно необходимо.

– Да?

– Абсолютно. Само собой, основная работа мозга уже завершена (ах, эти замечательные серые клеточки, друг мой!), но теперь нужны факты, подтверждающие мою теорию. Я непременно должен их отыскать! И пусть никто не думает, что Эркюля Пуаро можно обмануть!

– Жаль. А я рассчитывал уговорить вас отдохнуть хотя бы несколько дней, – уныло протянул я.

– Не злитесь, мой дорогой, умоляю вас! Тем более что я рассчитываю на вас. Надеюсь, вы окажете мне одну услугу… так сказать, в честь старой дружбы.

– Конечно, – поспешно ответил я, сразу воспрянув духом; мне вдруг стало стыдно. – Что надо сделать?

– Рукав моего пиджака, того, что я только что снял… не могли бы вы его почистить? Видите, там что-то белое – то ли пудра, то ли мел. Ничуть не сомневаюсь, друг мой, что вы заметили, как я провел пальцем вдоль ящика туалетного столика, не так ли?