Агата Кристи - Четвертый человек

В конечном итоге, никто не может освободиться от взаимных связей с другими людьми. Я часто с этим сталкиваюсь в моей профессии. На каждого действительно больного, обращающегося ко мне, приходится пять мнимых пациентов, единственной причиной неврозов у которых является их неспособность ужиться с окружающими, будь то дома, на службе или в обществе. В результате сеансов психоанализа я обнаруживал самые нелепейшие причины нервных расстройств – от аппетитной коленки служанки до замешанной на тщеславии графомании. Но всегда главная причина крылась в психической несовместимости, когда в результате столкновения различных образов мышления, мнений, восприятия жизни наружу вылезает дикая человеческая природа.

– Видно, вам пришлось повозиться с множеством людей с расшатанной нервной системой, – сочувственно проговорил каноник, у которого нервы были в полном порядке.

– Вот и вы говорите: «нервы, нервы», – взвился доктор Кларк. – Многие мои пациенты вот так же произносят это слово, а потом смеются, утверждая, что у них, наверное, просто расшалились нервы. Современная медицина лечит не причины, о которых мы знаем не больше, чем во времена королевы Елизаветы, а следствия нервных расстройств!

– Боже праведный! – пробормотал каноник Парфитт, несколько ошеломленный такой бурной реакцией доктора на его невинное замечание. – Неужели это правда?

– Да! И это мы еще выдаем за достижение цивилизации, – с горечью произнес доктор Кэмпбелл Кларк. – В недалеком прошлом человека считали просто устроенным, примитивным животным, некоей комбинацией тела души, причем «ученые мужи» полагали, что перегрузкам подвергается первое, а душа – так, витает беззаботной легкой птичкой.

– Человек включает в себя три субстанции – тело, душу и дух, – мягко проговорил священник.

– Дух? А это еще что такое? Ну, с душой еще более или менее все понятно, это психика, а что вы, священники, подразумеваете под духом? Вы и сами этого толком не знаете. Уже столько столетий вы бьетесь над точным определением духа, но до сих пор этот термин нельзя понять умом, так же как и пощупать душу руками.

Каноник уже откашлялся для того, чтобы произнести свою «научную речь», но, к немалому его огорчению, доктор не дал ему этого сделать. Он напористо продолжал:

– Уверены ли вы, что правильно выбрали само слово «дух»: может быть, «духи»?

– Духи? – спросил сэр Джордж Дюран, насмешливо вздернув вверх брови.

– Да! – перевел на него горящий взгляд Кэмпбелл Кларк. Он наклонился и легонько хлопнул адвоката по груди. – А вы уверены в том, что в этом бренном каркасе лишь один постоялец? Кто знает наверное… Через семь, десять или семьдесят лет разрушится это вместилище, и жилец соберет свои пожитки и улизнет, оставив его на съедение червям. Настоящий хозяин дома – вы, и только вы, но не приходило ли вам в голову, что могут быть другие – бесшумные, бессловесные, незаметные слуги, делающие свою работу, о которой вы и не подозреваете? А может быть, и не слуги, а друзья, определяющие настроение, овладевающие вами и делающие вас на время «другим человеком»? Да, на время вы – король этого замка, но не забывайте и о негодяе, который тут живет.

– Мой дорогой Кларк, – нараспев проговорил адвокат, – вы вселили в мою душу, или как вы там это называете, какой-то дискомфорт. Неужели действительно моя душа является полем брани двух враждующих сторон? Что, таковы последние данные науки?

Теперь настала очередь доктора пожать плечами.

– То, что им является ваше тело, могу сказать точно. Что же касается сознания, то… почему бы и нет?

– Очень интересно, – без особого энтузиазма произнес каноник Парфитт. – О да! Прекрасная наука психиатрия.

Про себя же он отметил: «Из всего этого можно сделать великолепную проповедь».

Но доктор Кэмпбелл Кларк замолчал, как бы внезапно выдохшись, и откинулся на своем сиденье.

– Дело в том, – продолжал он после паузы, – что в Ньюкасле меня как раз и ждет такой интересный случай – неврастеник, страдающий раздвоением личности.

– Раздвоение личности, – задумчиво повторил сэр Джордж Дюран. – Подобные случаи не столь уж редки. Наверное, к тому же и временная потеря памяти? Мне на ум приходит дело, которое несколько лет назад разбиралось в Верховном суде.

Доктор Кларк кивнул:

– Я помню классический случай Фелиции Болт. О нем еще много писали в газетах.

– Ну конечно! – подхватил каноник Парфитт. – Я с интересом следил за этим делом. Но это было довольно давно, лет семь назад.

Читать дальше