Агата Кристи - Все ли у вас есть, что вы желаете?

Между Венецией и Триестом Паркер Пайн и Элси обсудили положение.

– Когда вы видели свои драгоценности в последний раз?

– Сегодня утром. Я сняла сапфировые серьги, которые были на мне вчера, и заменила их простыми жемчужными.

– Все драгоценности были на месте?

– Я не проверяла, но мне казалось, что все в порядке. Конечно, могло не хватать кольца или еще какой-нибудь безделушки, но и только.

– А когда убирали утром ваше купе?

– Я взяла чемоданчик с собой в вагон-ресторан. Я всегда его беру… Только на этот раз оставила, когда выскочила…

– Следовательно, эта якобы невинная, назвавшая себя госпожой Собейской, явно виновна. Только куда, к дьяволу, она подевала драгоценности? Ведь в купе она оставалась одна не более минуты: только-только хватило бы времени на то, чтобы открыть чемоданчик поддельным ключом и взять содержимое. А дальше?

– Может быть, она их передала кому-нибудь?

– Не думаю. Я вернулся и загородил ей дорогу в коридор. Я бы видел, если бы кто-нибудь выходил отсюда.

– Может быть, она выбросила все в окно своему сообщнику?

– Такое, конечно, могло произойти, если бы мы не проезжали в этот момент по мосту над морем.

– Значит, она спрятала мои драгоценности здесь, в купе.

– Поищем!

Она энергично принялась за работу. Паркер Пайн рассеянно помогал. Когда она упрекнула его в невнимательности, он извинился:

– Я думал о том, что мне необходимо в Триесте отправить важную телеграмму.

Миссис Джеффри была раздосадована. Было заметно, что авторитет Паркера Пайна заметно упал в ее глазах. Он, поняв это, печально проговорил:

– Боюсь, вы на меня рассердились.

– Конечно, – согласилась она, – вы почти ничего не сделали.

– Вспомните, дорогая леди, что я не полицейский. Кражи и преступления – не моя специальность. Я занимаюсь человеческим сердцем.

– Я была расстроена, когда садилась в поезд, но гораздо меньше, чем сейчас! Я готова оплакивать мой прекрасный браслет… кольцо с изумрудом, которое Эдуард подарил мне, когда был женихом!

Поезд замедлил ход. Паркер Пайн выглянул в окно и объявил:

– Триест! Пойду пошлю телеграмму.

– Эдуард!

Лицо миссис Джеффри просветлело, когда она увидела своего мужа на перроне стамбульского вокзала. Она будто забыла о пропаже драгоценностей, о загадочных обрывках фраз на промокашке – одним словом, обо всем, кроме того, что она снова видит Эдуарда, который мог быть в обращении с нею суховатым и спокойным, но который ей был бесконечно дорог…

Они вошли в здание вокзала. Элси почувствовала чье-то легкое прикосновение к своему плечу и, обернувшись, увидела сияющего Паркера Пайна.

– Миссис Джеффри, – попросил он, – соблаговолите приехать через полчаса ко мне в отель «Токатлиан». Надеюсь, что смогу сообщить вам нечто приятное.

Она оглянулась на Эдуарда и представила их друг другу:

– Мой муж… мистер Паркер Пайн.

– Полагаю, миссис Джеффри телеграфировала вам о краже драгоценностей, – сказал детектив. – Я сделал все, что мог, для того, чтобы их найти, и, кажется, через полчаса смогу ее окончательно успокоить.

Джеффри быстро ответил:

– Ты хорошо сделаешь, если поедешь в «Токатлиан»… Сэр, моя жена обязательно приедет.

Ровно через полчаса Элси проводили в номер мистера Паркера Пайна, который встал, чтобы ее встретить, и сказал:

– Я разочаровал вас, не так ли? Не отрицайте! Я не считаю себя волшебником, но сделал что мог. Откройте это… – И он поставил перед ней картонный ящичек.

Миссис Джеффри повиновалась. Там оказались все пропавшие драгоценности – кольца, брошки, браслет.

– Ох! – воскликнула она. – Это чудо!

Детектив скромно улыбнулся:

– Я счастлив, что вы сдержали слово, дорогая леди, и что вы здесь.

– О, я чувствую себя очень неблагодарной, потому что с самого Триеста я была так нелюбезна с вами. Но как вы, сэр, нашли их? Где?

Он задумчиво покачал головой:

– Долго рассказывать… Когда-нибудь вы узнаете… Возможно, очень скоро.

– А почему не сейчас?

– У меня есть на то причины…

Женщина распрощалась, не удовлетворив, увы, своего любопытства.

После ее отъезда Паркер Пайн взял шляпу с тростью и вышел. По дороге он улыбался всему и всем и наконец дошел до маленького кафе, выходящего окнами на Золотой Рог. По другую сторону бухты стамбульские мечети поднимали к небу свои стройные элегантные минареты. Вид был великолепный.

Детектив, опустившись на стул, заказал две чашки кофе, которые тотчас принесли. Кто-то сел напротив него: это был Эдуард Джеффри.