Эрл Гарднер - Дело нервного сообщника

Мейсон прервал ее и резко сказал:

– Никаких подробностей по телефону! Хватайте такси и езжайте ко мне как можно быстрее. Моя приемная закрыта. Пройдите по коридору бокового выхода до двери с надписью «Частное помещение». Постучите, я вам открою.

– Спасибо вам, большое спасибо, – зачастила она. – Я боялась, что не смогу до вас добраться.

– Не теряйте времени. Приезжайте скорее.

Мейсон повесил трубку и сказал Делле:

– Позвони Полу Дрейку из Детективного агентства Дрейка.

Делла Стрит двинулась к приемной.

– Нет-нет! – воскликнул Мейсон. – Я не хочу, чтобы звонок был зарегистрирован. Позвони по моему личному телефону. Я просто хочу увериться, что смогу до него добраться, если Дрейк мне понадобится.

Делла Стрит набрала номер, вслушалась, кивнула и протянула трубку Мейсону.

– Алло, – сказал Мейсон, услышав в трубке голос Дрейка.

– Привет, Перри. В чем дело?

– Тебя можно будет поймать по этому телефону в течение часа или около того?

– Можно.

– Похоже, у меня наклевывается срочное дело. У тебя там есть под рукой какие-нибудь оперативники?

– Сидит парочка агентов, отчеты строчат. Могу задержать их, если нужно.

– Задержи, – попросил Мейсон.

– А что за дело?

– Сам еще не знаю, Пол. Все, что у меня пока есть, это звучание женского голоса. Эту женщину нелегко вывести из себя, а сейчас она близка к истерике. Так что посиди в своей конторе еще какое-то время.

– Она твоя клиентка? – поинтересовался Дрейк.

– Да, и от нее намерен уйти муж. Но она не собирается сдаваться без борьбы. А теперь, судя по всему, она влипла в какую-то неприятность.

– А-а, – протянул Дрейк. – Ну, тут все ясно. Тот самый случай: в глазах у нее потемнело, она почувствовала, что в руке у нее что-то дергается и слышатся громкие звуки. А потом она посмотрела вниз и увидела, что в руке револьвер, а на полу лежит Джон, и она понятия не имеет, как он там очутился. И она склонилась над его бездыханным телом и умоляла: «Джон, о Джон, скажи мне что-нибудь! О Джон, пожалуйста, скажи хоть слово!» Ну, а потом она позвонила своему адвокату.

– Кончай трепаться, – отозвался Мейсон. – Возможно, ты гораздо ближе к истине, чем думаешь. Так что оставайся в конторе и будь готов выехать ко мне по первому звонку.

Мейсон повесил трубку, глянул на часы и сказал Делле:

– Что ж, тебе тоже придется задержаться. Обед за мной: я компенсирую сверхурочные.

– Уговорил. Займемся пока почтой?

– Нет, – ответил Мейсон. – Я хочу прокрутить ситуацию в уме еще раз, чтобы все факты были упорядочены. Возможно, нам придется работать очень быстро.

Адвокат принялся мерить кабинет шагами, наклонив голову и засунув большие пальцы в проймы жилета. Делла Стрит следила за ним с озабоченностью няньки.

В течение последующих десяти минут Мейсон десять раз глядел на часы. Потом Делла услышала торопливые шаги в коридоре и стук в дверь.

Делла Стрит распахнула ее. На пороге стояла Сибил Харлан. Ее лицо было застывшей маской.

– Прекрасно, – сказал Мейсон. – Проходите и садитесь. А теперь рассказывайте, что случилось.

– Джордж Латтс, – сказала она после того, как Делла Стрит закрыла дверь.

– Что с ним?

– Он мертв.

– И как он умер?

– От огнестрельного ранения.

– Где?

– В грудь. Я…

– Нет, нет, – сказал Мейсон. – Я имел в виду другое. Где он находился, когда его застрелили?

– В том доме на холме.

– Кто с ним был?

– Я.

Мейсон подошел к миссис Харлан вплотную. Его голос зазвучал резко, почти грубо:

– Не надо мелодрам. Возьмите себя в руки. Там был еще кто-то?

– Только один человек.

– Кто?

– Не знаю.

– Что значит «не знаю»?

– Кто-то прятался в доме. Кто-то, у кого был ключ.

– Продолжайте, – приказал Мейсон. – Я хочу полной ясности.

– Джордж Латтс своего не упустит. Он почувствовал, что раз вы купили его две тысячи акций за тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларов, значит, акции вскоре должны возрасти в цене. Никто не знал, за сколько он продал свой пай. Видимо, после совещания директоров Реджерсон Неффс продолжал возмущаться, что Латтс продал свою долю. Тогда Латтс предложил выкупить долю Неффса за любую цену.

– Ну и?

– Ну и Неффс продал свои три тысячи акций по цене восемь долларов за штуку, и Латтс выписал ему чек на сумму в двадцать четыре тысячи долларов.

– Что сделало его обладателем трех тысяч акций, – задумчиво прокомментировал Мейсон, – вместо двух тысяч, которые у него были утром. И плюс к тому – восемь тысяч семьсот пятьдесят долларов чистой прибыли.