Эрл Гарднер - Дело озорной наследницы

– Минутку, – перебил Мейсон. – Вы выступаете не как эксперт-математик, лейтенант Трэгг.

– Но я могу назвать себя экспертом по расследованию преступлений и в состоянии провести простой математический расчет.

– Вот именно. Вы в состоянии поворачивать цифры таким образом, чтобы в результате получилось что-то астрономическое, что идеально подойдет вашим целям. Но к делу можно подойти и с другой стороны. Существуют два пола, следовательно, то, что найден труп женщины, дает нам один шанс из двух. Одна десятая всех женщин находятся в возрастных рамках, определенных вами, следовательно, мы получаем один шанс из двадцати, что это Дорри Амблер. В той возрастной группе такой цвет волос встречается у одной из двадцати, так что снова умножаем и получается один шанс из четырехсот и…

– Это несправедливо, – возразил лейтенант Трэгг. – Вы искажаете факты.

– Я рассуждаю подобно вам, пытаясь математически вывести процент вероятности. А теперь ответьте на вопрос, лейтенант: вы не в состоянии утверждать, вне всякого разумного сомнения, что это труп Дорри Амблер, не так ли?

– Нет.

– У меня все, – объявил Мейсон.

– Мне хотелось бы пригласить еще одну свидетельницу, несколько нарушая порядок, – поднялся со своего места Гамильтон Бергер. – Роузи Честер, займите, пожалуйста, место дачи показаний.

Роузи Честер оказалась рыжеволосой крупной женщиной, с твердой линией рта, подчеркивающего ее циничность, и наблюдательными глазами. Она прошла вперед и приняла присягу.

– Где вы проживаете в настоящий момент? – обратился к ней Гамильтон Бергер.

– В окружной тюрьме.

– Вы знакомы с обвиняемой?

– Да.

– Когда вы впервые с ней встретились?

– Мы провели ночь в одной камере.

– Вы тогда обсуждали Дорри Амблер?

– Да.

– Обвиняемая говорила что-нибудь о ней?

– Обвиняемая заявила, что Дорри Амблер никто никогда больше не увидит.

– Вы еще о чем-нибудь говорили?

– Я поинтересовалась, не боится ли обвиняемая, что Дорри Амблер отберет у нее часть имущества. Обвиняемая рассмеялась и ответила, что Дорри Амблер никогда больше не объявится, чтобы на что-либо претендовать.

– Это происходило до или после обнаружения трупа?

– Думаю, что труп уже обнаружили, однако обвиняемая об этом не знала. Это держалось в тайне.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – предложил Гамильтон Бергер Мейсону.

– Вы ожидаете суда за совершение преступления?

– Да.

– Какого?

– Хранение марихуаны.

– Как только вы переговорили с обвиняемой, вы сразу же связались с окружным прокурором?

– Вскоре после.

– Как вы с ним связались?

– Он сам связался со мной.

– О, значит, вас предупредили, что поместят в одну камеру с обвиняемой, и велели попробовать ее разговорить?

– Что-то в этом роде.

– И вы попытались ее разговорить?

– Ну… Конечно, когда сидишь с кем-то вдвоем в камере… Делать, в общем-то, нечего…

– Так вы пытались или не пытались ее разговорить?

– Ну… да.

– И пытались заставить ее сделать какое-то уличающее ее заявление?

– Я пыталась ее разговорить.

– По указанию окружного прокурора?

– Да.

– А почему вы вдруг решили выступить в роли источника информации для окружного прокурора?

– Он меня попросил.

– А что он вам пообещал, если вам это удастся?

– Он ничего не говорил.

– Ничего не обещал?

– Нет.

– А что он сказал по поводу того, что не может вам ничего обещать?

– О, он заявил, что, если пообещает мне что-нибудь, это снизит силу моих показаний, поэтому мне придется положиться на его чувство благодарности.

Мейсон улыбнулся и повернулся к присяжным.

– У меня все, – сообщил он.

– У меня тоже все, – сказал пунцовый Гамильтон Бергер.

– Объявляется перерыв до девяти тридцати завтрашнего утра, – постановил судья Флинт. – На этот период обвиняемая остается под стражей. Присяжные должны помнить, что они не имеют права обсуждать дело между собой и никому не должны позволять обсуждать его в своем присутствии.

Судья Флинт встал и покинул зал суда. Минерва Минден схватилась за рукав Мейсона.

– Мистер Мейсон, я должна вам кое в чем признаться.

– Нет, – покачал головой адвокат.

– Да, да! Вы должны узнать одну вещь, просто обязаны! В противном случае… меня… обвинят в убийстве, которого я не совершала.

Мейсон встретился с ней взглядом.

– Я скажу вам то, что практически никогда не говорю клиенту. Замолчите. Не разговаривайте со мной. Ничего не открывайте мне. Я не хочу ничего знать о фактах дела.