Джон Карр - Окно Иуды

– Что еще сказал вам мистер Хьюм?

– Что вечером должен прийти мистер Флеминг для игры в шахматы, а когда он приходит, всегда должна быть выпивка. Я понял, что мистер Хьюм шутит.

– В десять минут седьмого вы впустили обвиняемого через парадную дверь?

Отчет Дайера об этом совпадал с показаниями первого свидетеля.

– Я проводил обвиняемого в кабинет мистера Хьюма. Они не обменялись рукопожатиями. Мистер Хьюм сказал мне: «Это все – можете идти. Посмотрите, готова ли машина». Я вышел и закрыл дверь. Тогда мистер Хьюм сидел за столом, а обвиняемый – на стуле перед ним. Не помню, слышал ли я, как кто-то задвинул засов. Я не слишком тревожился, но было слегка не по себе. Потом я вернулся и прислушался.

Мы живо представили себе Дайера, стоящего у двери в маленьком темном коридоре, где, как он объяснил, было мало света даже днем. В одном его конце находилась дверь, выходящая в мощенный кирпичом проход между этим домом и домом мистера Флеминга, в которой раньше была стеклянная панель, но любовь мистера Хьюма к уединению побудила его заменить дверь на полностью деревянную полгода назад. Вечером свет горел только в главном холле.

Сведенные к форме заявления, показания Дайера выглядели следующим образом:

– Я слышал, как обвиняемый сказал: «Я пришел сюда не убивать кого-либо, если только это не станет крайне необходимым». Мистера Хьюма я почти не слышал, так как он обычно говорит тихо. Правда, вскоре он повысил голос, но я все равно не мог разобрать слов. Потом он неожиданно сказал: «Да что с вами, приятель? Вы сошли с ума?» Тогда раздались звуки, которые я принял за борьбу. Я постучал в дверь и спросил, все ли в порядке. Мистер Хьюм велел мне уйти, сказав, что может разобраться сам. Он говорил так, словно слегка запыхался. Так как мистер Хьюм велел привести машину, мне пришлось повиноваться, иначе я бы потерял работу. Я надел пальто и шляпу и отправился в «Пиренейский гараж», находившийся в трех-четырех минутах ходьбы. Они еще не совсем закончили ремонт и напомнили о предупреждении, что он будет долгим. Тем не менее, я забрал автомобиль и поехал назад, но туман затруднял движение. Когда я вернулся, напольные часы показывали тридцать две минуты седьмого. У поворота в маленький коридор, ведущий к кабинету, я встретил мисс Джордан. Она сказала, что они дерутся, и попросила меня остановить их. Света в холле было мало. Мисс Джордан споткнулась о большой чемодан, принадлежащий доктору Спенсеру Хьюму, а когда я сказал, что лучше позвать полицейского, она накричала на меня. Мне показалось, что она плачет. По моему предложению мисс Джордан отправилась за мистером Флемингом, пока я пошел за кочергой. Мы втроем подошли к двери кабинета и постучали. Примерно через минуту дверь открыл обвиняемый. Несомненно, до того момента она была заперта на засов изнутри. Когда обвиняемый сказал: «Ладно, вам лучше войти», мистер Флеминг и я так и сделали. Я сразу же подошел к мистеру Хьюму, который лежал как на фотографии. Стрела, которую вы мне показывали, торчала у него в груди. Я не слушал его сердце, так как не хотел испачкаться кровью, но пытался нащупать пульс. Его не было. В комнате никто не мог прятаться. Вместе с мистером Флемингом я проверил ставни, так как не мог связывать происшедшее с джентльменом, каким, как я слышал, был обвиняемый. И ставни, и окна были заперты.

– Когда предложили вызвать полицию, обвиняемый что-нибудь сказал? – спросил генеральный прокурор.

– Он сказал: «Да, полагаю, нам лучше с этим покончить».

– Вы как-нибудь это прокомментировали?

– Да, сэр. Я не должен был этого делать, но не мог удержаться. Он сидел на стуле, закинув ногу на ногу, и курил сигарету. Я спросил: «Вы что, сделаны из камня?»

– И что он на это ответил?

– «Поделом ему за то, что он что-то подмешал мне в виски».

– Что вы об этом подумали?

– Я не знал, что и думать, сэр. Я посмотрел на буфет и спросил: «Какое виски?» Обвиняемый ткнул в мою сторону сигаретой и сказал: «Когда я пришел сюда, он угостил меня виски с содовой. В нем был какой-то наркотик. Я отключился, а кто-то вошел и прикончил его. Это подтасовка, и вы это знаете».

– Вы подошли к буфету?

Свидетель впервые положил руки на перила.

– Да. Графин и сифон были полными, как и когда я видел их в прошлый раз, а в носике сифона торчала маленькая бумажная пробка. На стаканах не было никаких следов использования.

– Обвиняемый проявлял какие-нибудь признаки или симптомы, которые навели вас на мысль, что он находился под действием наркотика?