Джон Карр - Убийства в замке Баустринг

Вытирая пыльные руки носовым платком, Гонт вошел в библиотеку.

– Ну? – спросил сэр Джордж. – Обнаружил что-либо?

Гонт подошел, наполнил свой стакан бренди, сделал глоток, другой – легкий румянец выступил у него на скулах, унылые глаза просияли.

– Должен признать, – медленно произнес он, – что тот план, который ты набросал, Джордж, мне очень помог. Я случайно услышал конец вашей беседы с инспектором. Значит, латные рукавицы нашлись?

– Да, нашлись.

– В комнате той горничной, – сказал Гонт. – Все понятно. Кстати, мистер Стайн, вы сделали весьма любопытное замечание относительно того, в каком положении лежало тело вашего отца…

– Ценное замечание, надо понимать? – спросил Фрэнсис.

Гонт ответил не сразу. Он обвел взглядом всю группу, словно что-то обдумывая и прикидывая. Наконец его взгляд остановился на Кестеване. Тот, нахохлившись, подошел к камину, повернувшись спиной к Гонту…

– Вы сказали, что ваш отец выглядел так, словно тот, кто его душил, приподнял его и не отпускал до тех пор, пока тот не задохнулся. Я склонен считать, что в вашем замечании есть доля истины, но с некоторым нюансом, к примеру…

Гонт внезапно выбросил руки вперед, – его тонкие, сильные пальцы сомкнулись на шее у Кестевана, и он приподнял того, оторвав от пола и повернув к ним лицом.

Почти нечеловеческий вопль вылетел из уст актера. Фрэнсис вскочил, сэр Джордж испуганно вскрикнул.

– Обратите внимание на его ноги, – сказал Гонт.

Бережно, словно у него в руках была антикварная вещица, он опустил актера на пол. Кестеван зашатался. Бледный как полотно, он сперва схватился за измятый воротник, потом вцепился в кресло.

Все молчали в шоке. Картина, которую они наблюдали, представляла жуткое зрелище. Беспомощный человек с бледным лицом и гладкими волосами болтался в воздухе – одна нога была вытянута вперед, другая согнута под животом, носки ног вывернуты наружу, руки отведены назад…

Кестеван прохрипел:

– О господи, да вы что, в самом деле?! – Он снова охнул. – Вы порвали мне воротник. Вы меня всего помяли…

– Я должен принести вам свои глубочайшие извинения, сэр, – сказал Гонт. – Умоляю простить меня. Мистер Мэссей того же роста, но, боюсь, слишком тяжел для моего эксперимента. И к тому же мне надо было застать вас врасплох.

– Объект этого эксперимента удовлетворен, – сказал Фрэнсис. – Ей-богу, вы здорово меня напугали. Но что это доказывает?

– То, что человек, которого душат, приподняв над полом, ведет себя… как мистер…

– Кестеван, – подсказал Фрэнсис.

– Как мистер Кестеван. Колени у такого человека согнуты, и он бьет ногами либо вперед, либо назад в сторону напавшего. Его, безусловно, тянут назад таким образом, чтобы он потом упал навзничь. Это инстинктивное движение того, чьи руки на горле другого человека. И еще одно замечание. Вы обратили внимание на отсутствие запонки на воротнике рубашки. Почти невозможно представить, чтобы кто-то в схватке ухватился за такую крошечную вещь, как запонка, и вытащил ее. С трудом нащупываешь собственную запонку, даже стоя спокойно, когда пытаешься сделать это. Она выскочила, я думаю, так же, как цепочка от часов из его кармана – когда лорда Рейла тянули назад, в то время как он, выпятив грудь, рвался вперед, как это делал мистер Кестеван. Вам, думаю, хочется спросить меня, куда я клоню. На балахоне лорда Рейла отсутствует костяная пуговица, как очень метко заметил инспектор Тейп. А ее петля надорвана, но в странном направлении… Вы заметили, в каком направлении?

– В каком таком направлении? – спросил Фрэнсис. – Ничего не понимаю. Что вы имеете в виду, говоря о направлении?

– Петля надорвана вверх, – объяснил Гонт. – Я ничего не имею против того, чтобы проводить дальнейшие эксперименты, но… – Он повернулся к Кестевану, тот что-то буркнул и попятился. – Но предположим, я боролся с мистером Кестеваном. На нем свободный балахон, застегнутый спереди. Я мог схватиться за его балахон и оторвать пуговицу, когда боролся с ним, но, если бы я ухватился за этот балахон, я неизбежно рванул бы его сверху вниз. Я бы не ухватился за него так, словно пытался стянуть балахон через его голову.

– Значит… – сказал Фрэнсис.

Гонт сделал глоток бренди.

– Значит, балахон рванули снизу. И не во время борьбы. Фактически, джентльмены, борьба в данный момент отходит на второй план. Но как бы то ни было, если лорд Рейл лежал мертвый на спине, и что-то находилось под его застегнутым балахоном, и я бы захотел заполучить, скажем, его ключи или его бумажник… и я бы страшно торопился… Понятно?