Эрл Гарднер - Дело о хромой канарейке

– Значит, молодой человек обнимал ее, не так ли? – Мейсон поспешил снова направить разговор в нужное русло. – Это было, по-вашему, объяснение в любви?

Миссис Надоеда резко выпрямилась.

– В наше время подобное не называли «объяснение в любви». Тоже мне любовь! Впервые вижу, чтобы люди так непристойно себя вели прямо среди белого дня.

– Но не ошибаетесь ли вы в отношении канарейки? – спросил Перри Мейсон.

– Я не могла ошибиться. Рита держала птичку в руке. Она как раз начала подрезать ей коготки, когда молодой человек облапил ее и начал целовать. А то, как она бесстыдно к нему прижалась, заставило меня покраснеть. Я никогда не видела подобного. Такие страстные объятия… Чему только учат в школах? Она просто…

– А что случилось с канарейкой?

– Канарейка летала по всей комнате, с перепугу билась о стекла.

– Вы говорили, что молодой человек еще оставался в доме и потом?

– Ну да. Рита упустила птичку по его вине, Рита разнервничалась, стала ловить канарейку и никак не могла поймать ее. А молодой человек прошел в соседнюю комнату. Но тут как раз произошла автомобильная авария, и я перешла к другому окну.

– Ага, понимаю, к переднему.

– Да.

– Что было потом?

– Понимаете, когда молодой человек вернулся в дом, я опять прошла к окну в столовой. Меня мучила мысль, что он и миссис Прескотт…

– Разве миссис Прескотт тоже там была?

– Нет-нет. Я оговорилась. На какую-то секунду мне показалось, что это была миссис Прескотт. Понимаете, на Рите Свейн было надето платье миссис Прескотт. Это платье было куплено в прошлом году на «пестрой распродаже». Я знаю его так же хорошо, как собственные туалеты, потому что я часто видела его на соседке. Они с Ритой похожи друг на друга, как две горошинки из одного стручка. Так что сначала, увидев знакомое платье и не разглядев лица, я подумала, что это была миссис Прескотт. Подумала: хорошенькое дельце, молодой человек так себя ведет с замужней женщиной. Что ж, я рада, что ошиблась.

– Может быть, это все-таки была миссис Прескотт?

– Нет, потом мне удалось рассмотреть ее лицо.

– И вы уверены, что это была действительно Рита Свейн?

– Уверена, – с глубоким разочарованием сказала достойная миссис Андерсон. – Так же уверена, как в том, что сейчас сижу в этом кресле.

– Вы начали рассказывать о том, что произошло после столкновения машин.

– Молодой человек возвратился в дом Прескотта. Его, по-видимому, что-то напугало. Тут он дал Рите Свейн пистолет.

– Пистолет?

– Да… Ох, я не хотела об этом говорить… Вы…

– Какой пистолет?

– Может, и не пистолет, а револьвер. Синевато-черный. Он вынул его из заднего кармана и протянул Рите, а она выдвинула ящик в огромном бюро, которое стоит в углу комнаты, и засунула револьвер в самую глубину, а потом задвинула ящик и заперла его.

– Что было дальше?

– Я позвонила в полицию и сообщила об аварии и раненом человеке, решив, что про револьвер я расскажу, когда они придут ко мне. Но они даже не соизволили.

– Скажите, когда вы звонили в полицию, раненый человек по-прежнему сидел в машине?

– Нет, его уже увезли в больницу.

– Скажите, через сколько времени после вашего звонка появилась полиция?

– Минут через пять, не больше. Возможно, конечно, прошло минут семь-восемь, но мне показалось, что очень быстро.

– Что они прежде всего сделали?

– Осмотрели легковую машину, списали номера, а тут из дома вышел молодой человек. Они проверили его документы, после чего отпустили. Сели в машину и уехали, не потрудившись хотя бы на пару минут зайти ко мне. Это у меня просто не укладывается в голове. Я вызвала полицию, а полиция даже не поинтересовалась, что мне известно об этом деле.

– Но ведь вы не видели самого столкновения?

– Во-первых, они этого не знали. Во-вторых, я видела все же достаточно много.

– Да, вы совершенно правы, – задумчиво проговорил Мейсон. – Кому еще вы про это рассказывали?

– Никому, кроме миссис Вейман.

– Миссис Вейман?

– Это моя ближайшая соседка по Четырнадцатой улице. Они переехали сюда полгода назад. Наши задние двери почти касаются одна другой. Я ей рассказала про аварию сразу же. Она милейшая женщина. Как жаль, что у нее такой неудачный муж.

– Что плохого в ее муже?

– Пьяница! В трезвом состоянии он о'кей, но стоит ему выпить, как он начинает нарываться на неприятности. Либо он с кем-то подерется, либо его самого изобьют до полусмерти. Надо было видеть, в каком виде он явился домой как раз в тот момент, когда я рассказывала его жене про аварию. От него разило виски, он шатался из стороны в сторону. Наверняка успел с кем-то подраться. Даст бог, это наконец послужит ему уроком. Кажется, ему сильно досталось.