Эллери Квин - Тайна китайского апельсина

— Абсолютно верно, мисс Керк. Католический священник — или, говоря точнее, священник католической или епископальной церкви. А потом я вспомнил кое-что еще. Все три свидетеля, которые виделись и разговаривали с жертвой, отмечали его странную манеру говорить. Его речь звучала необычно мягко, со слащавой, почти елейной интонацией. И хотя эта деталь ни в коем случае не является решающей — я бы даже не назвал ее серьезной подсказкой, — она вполне соответствует тому образу священника, который я вывел дедуктивным способом. Кроме того, в его саквояже лежали потрепанный требник и религиозные брошюры… У меня не осталось никаких сомнений.

Это было основой моих дальнейших рассуждений, когда я начал разматывать события в обратную сторону. На какое «перевернутое» свойство — которое следовало спрятать, замаскировать под безразличной перевернутостью остальных предметов — указывает отсутствие галстука? И тут меня осенило. Католические и епископальные священники носят свои воротнички задом наперед!

Наступило глубокое молчание. Инспектор Квин, не шелохнувшись, стоял у коридорной двери. Его взгляд был загадочно устремлен на противоположную дверь, которая вела в кабинет Керка и сейчас была закрыта.

— Наконец, я начал понимать, в чем заключался «перевернутый» смысл этого преступления, — вздохнул Эллери. — Убийца все переставил шиворот-навыворот, чтобы скрыть тот факт, что убитый был священником; или, иначе говоря, тот факт, что он ходил без галстука и носил воротничок задом наперед.

Все, словно по команде, ожили и заговорили разом. Сквозь общий шум пробился голос мисс Темпл:

— Здесь что-то не сходится, мистер Квин. Это был обыкновенный воротничок, не так ли? Тогда почему бы убийце просто не перевернуть его на шее жертвы так, чтобы он оказался в нормальном положении?

— Прекрасное возражение, — улыбнулся Эллери. — Разумеется, оно тоже пришло мне в голову, как и самому убийце. Между прочим, отсутствие галстука у жертвы оказалось для преступника полной неожиданностью. Совершенно очевидно, что никто из здесь присутствующих не видел этого маленького пухленького человечка до того, как он тихо вышел из лифта на этом этаже. Завернутый в шарф по самый подбородок, он был убит раньше, чем убийца понял, что перед ним священник… Но вернемся к нашему вопросу. Если бы преступник просто перевернул воротничок — вернее, возвратил его в нормальное положение, — тогда этот предмет довольно странно выглядел бы на шее жертвы. А пропажа галстука только заострила бы внимание на той единственной детали одежды, которую убийца хотел скрыть.

— Но какого черта, — спросил Макгауэн, — преступник не решил эту проблему, просто-напросто раздобыв где-нибудь галстук и повесив его на шею жертвы?

— Действительно, почему? — отозвался Эллери с блеском в глазах. — Такой вопрос тоже приходил мне в голову. На самом деле это одно из самых важных звеньев во всей логической конструкции! Сейчас я не могу ответить на ваш вопрос полностью, но позже вы увидите, что убийца не мог найти галстук. Само собой, если он был мужчиной, — Эллери улыбнулся, — то не стал бы использовать собственный галстук, потому что потом ему пришлось встречаться с другими людьми. А если он, фигурально выражаясь, был женщиной, то у него вообще не могло быть собственного галстука. Но важнее всего то, что убийца не мог выйти из приемной, как я покажу вам позже. Во всяком случае, можете поверить мне на слово, что лучшим выходом для него было оставить воротничок на месте — то есть перевернутым наоборот, — а затем, чтобы запутать след, перевернуть все предметы на теле убитого и в комнате, скрыв, таким образом, значение перевернутого воротничка и отсутствующего галстука и сбив с толку полицию. — Эллери сделал паузу, потом спокойно продолжил: — К тому моменту, как я дошел до этого пункта рассуждений, мне стало ясно, что мы имеем дело с человеком блестящего ума и богатого воображения, который, помимо всего прочего, обладает большими способностями к логике и внутренней дисциплиной. Нужно быть своего рода гением, чтобы придумать идею с перевернутой одеждой; и нужно обладать недюжинными мозгами и незаурядным даром рассуждения, чтобы предвидеть, что переворачивания одной только одежды будет недостаточно, поскольку сама странность ее вида привлечет к себе опасное внимание. Вот почему он переставил заодно и мебель, и все передвигаемые предметы, завуалировав тем самым состояние одежды, а значит, и воротничка, что являет прекрасный образец мышления и логики. Я не говорю уже о том, что он отлично справился с самой работой.