Миссис Арбакл всегда ставила высокий стакан в юго-западном углу стола в двух дюймах от края, где Луиза могла находить, поднимать и осушать его так же легко, как если бы она была зрячей.
В день трагедии — вернее, почти что трагедии — солнечным апрельским воскресеньем все шло как обычно… до определенного момента. В двадцать минут третьего — инспектор Тамм впоследствии постарался установить точное время — миссис Арбакл приготовила напиток в кухне на задней стороне дома (из ингредиентов, которые она с вызовом предъявила во время расследования), отнесла его в столовую, поставила на стол в юго-восточном углу на расстоянии двух дюймов от края, после чего вернулась в кухню. По ее словам, в столовой не было никого и никто туда не входил, пока она ставила эгног на стол.
Куда труднее было установить, что произошло впоследствии, — показания не отличались четкостью. В период всеобщего возбуждения ничье восприятие не было достаточно острым, чтобы фиксировать точные впечатления. Около половины третьего в сопровождении старой леди Луиза спустилась в столовую. Они задержались в дверях. Барбара Хэттер, поэтесса, следовала за ними по пятам и сразу почувствовала, что что-то не так, хотя не могла объяснить почему. В тот же момент в коридоре появилась Марта, жена Конрада, и спросила: «Где Джеки? Он опять топтал цветы в саду». Она тоже нерешительно остановилась в дверях.
В столовую заглянул и пятый персонаж, сосредоточившись на центральной фигуре. Это был старый одноногий моряк, капитан Триветт, сосед Хэттеров, который два месяца назад сопровождал старую леди и Конрада в морг на печальную процедуру опознания. Триветт появился во второй двери, ведущей не в главный коридор, а в смежную со столовой библиотеку.
То, что представилось их глазам, само по себе не вызывало беспокойства. Они увидели одинокую фигурку тринадцатилетнего Джеки Хэттера, старшего сына Марты, который держал стакан с эгногом, уставясь на него. Резкий взгляд старой леди стал еще резче; она открыла рот, собираясь что-то сказать. Джеки виновато обернулся и увидел зрителей. Его личико сморщилось, в диковатых глазах мелькнула озорная решимость, он поднес стакан к губам и быстро глотнул кремовую жидкость.
Далее начался сумбур. Когда бабушка Джеки устремилась вперед и шлепнула внука по руке с криком «Ты знаешь, что это напиток тети Луизы, паршивец! Сколько раз бабушка Эмили говорила тебе, чтобы ты не трогал ее вещи!», Джеки уронил стакан с выражением крайнего изумления на плутоватой физиономии. Стакан упал на пол и разбился, а содержимое расплескалось по красному линолеуму столовой. Потом мальчик громко выкрикнул, прижав ко рту испачканные в садовой земле руки. Все застыли как вкопанные, осознав, что это не озорство, а результат острой боли. Худощавое тело Джеки судорожно подергивалось, дыхание стало тяжелым и неровным, лицо приобрело синеватый оттенок. Внезапно он рухнул на пол, продолжая кричать. Марта с воплем подбежала к нему, опустилась на колени, бросила взгляд на искаженное лицо сына и потеряла сознание.
Крики переполошили весь дом. В столовую вбежали миссис Арбакл и ее муж Джордж — слуга и шофер, Вирджиния — тощая старая служанка, Конрад Хэттер, растрепанный и краснолицый после утреннего возлияния. Всеми забытая Луиза беспомощно стояла в дверях. Словно ощутив шестым чувством, что что-то не так, она, спотыкаясь, шагнула вперед, нащупала руку старой леди и с отчаянием вцепилась в нее.
Как и следовало ожидать, миссис Хэттер первой оправилась от шока, вызванного приступом Джеки и обмороком Марты. Она быстро подошла к мальчику, чье лицо стало пурпурным, оттолкнув по пути неподвижное тело невестки, приподняла голову Джеки, заставила его разжать челюсти и засунула ему в горло костлявый палец, немедленно вызвав кашель и рвоту.
— Арбакл! — крикнула старуха. — Немедленно позвоните доктору Мерриэму!
Джордж Арбакл выбежал из столовой. Миссис Хэттер повторила процедуру первой помощи с тем же результатом. Остальные, за исключением капитана Триветта, казались парализованными. Они молча глазели на старую леди и корчащегося мальчика. Но капитан Триветт, кивком выразив одобрение спартанским мерам миссис Хэттер, заковылял к глухонемой и слепой женщине. Почувствовав его прикосновение к своему мягкому плечу, Луиза как будто узнала его — она нашла его ладонь и вложила в нее свою.
Но самая показательная часть драмы началась незаметно. Принадлежащий маленькому Билли косолапый щенок с пятнистыми ушами вошел в столовую. Увидев расплескавшийся по линолеуму эгног, он яростно тявкнул и зарылся носиком в жидкость. Внезапно служанка Вирджиния закричала, указывая на щенка, который упал на пол, конвульсивно подергивая четырьмя лапками. Потом он затих. Было очевидно, что больше ему не удастся попробовать эгног.
Читать дальше