Уолтер Саттертуэйт - Эскапада

Дойл взглянул на меня и печально улыбнулся.

— Боюсь, лорд Перли преувеличивает мои заслуги и результат моих стараний. К тому времени, когда я заинтересовался этим делом, Джорджа Эджали уже оправдали и выпустили. Не сомневаюсь, он был совершенно невиновен. Но оказалось, не только я придерживался такого мнения. Я лишь попытался убедить министерство внутренних дел, что с него следует снять обвинение и что ему необходимо выплатить компенсацию за три года, которые он безвинно просидел в тюрьме.

Он снова сунул трубку в рот.

— К сожалению, — признался он, пуская дым, — тут мне не повезло.

— Ничего удивительного, — заметил лорд Боб. — Типичная буржуазная бюрократия, а? Защищает себя и своих холуев. Все они трусливые свиньи. И все же именно вы нашли улики. Увидели верное направление, а? Именно в этом мы и нуждаемся, Дойл. В правильном направлении. Должен признаться, я вам за это благодарен. Сумасшедшие маги, убийцы — все это не по мне.

Дойл улыбнулся и опять пыхнул трубкой.

— И не по мне, по правде говоря. Как я уже сказал, это епархия господина Бомона. И должен признаться, лорд Перли, я считаю, что он совершенно прав, настаивая на помощи полиции.

— Боб, — поправил лорд Боб. — Ну сами подумайте, Дойл. У местной полиции просто не хватает людей, чтобы помочь. Я уже говорил Бомону. А те, кто есть, полные придурки. Не хочу, чтобы эти бараны топтали мне лужайку, разносили грязь по дому, мешали гостям. Моим гостям, Дойл. Я за них в ответе. Они ведь не для того сюда приехали, чтобы полиция за ними шпионила, а? Хотели пообщаться, расслабиться, немного развлечься с этим вашим медиумом.

Дойл вынул трубку изо рта и уперся ею в бедро. Задумчиво нахмурился и сказал:

— Лорд Перли, я знаю, что вы думаете о спиритизме. Даже если я с вами решительно не согласен, я уважаю ваше право высказывать свою точку зрения. Но хочу вас уверить, что мадам Созострис — одаренная и замечательная женщина, возможно, самая необыкновенная женщина, с какой мне приходилось встречаться. Она приехала сюда по вашему приглашению, подвергнув себя большим неудобствам. Она, как и я, верит, что спиритизм…

— Все так, Дойл, — перебил Боб, поднимая руку ладонью вперед. — Вел себя скверно. Влез не в свое дело. Рассыпаюсь в извинениях. Но полиция? Здесь, в Мейплуайте? Они же будут здесь шарить все выходные. Разумеется, вы меня понимаете. Просто я не вижу смысла.

Мне показалось, что Великий человек слишком долго молчит. Наверное, такая же мысль пришла в голову и ему, потому что он наклонился вперед и сказал:

— Сэр Артур, я склонен согласиться с лордом Перли. Как я объяснил ему ранее, по мне лучше не вмешивать полицию в это дело. Думаю, другие гости лорда Перли разделяют мое мнение.

— Гарри, — сказал я. Три лица повернулись ко мне, и два из них с явным неудовольствием. — Вы не то подумали. У других гостей нет причин избегать полиции. Стоит им узнать про Цинь Су, как они либо захотят уехать, либо попросят защиты.

Я повернулся к лорду Бобу.

— И если они заговорят о надежной защите, вы скажете, чтобы они на нее не рассчитывали? От фермеров с кухарками, будь их хоть целый полк, мало проку.

Лорд Боб взглянул на Дойла. Дойл заявил:

— Боюсь, я вынужден согласиться.

Лорд Боб поджал губы и уставился на рисунок на ковре. Великий человек тоже уставился — на меня. Примерно так же, как Иисус, должно быть, смотрел на Иуду. Дойл пыхнул трубкой.

— Лорд Перли?

— Боб, — поправил тот, не поднимая головы. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул. И поднял глаза на Дойла.

— Очень хорошо. Мы обсудим это со всеми за чаем. В четыре часа. Устраивает?

— Полностью, — сказал Дойл. — Считаю, это правильное решение.

— Еще поглядим, — заявил лорд Боб. Он встал. — А теперь извините, у меня дела.

Все встали. Лорд Боб перешел через ковер и протянут Дойлу руку.

— Рад вас снова видеть, старина. Здорово, что вы смогли выбраться. Простите за все эти волнения, а?

Дойл тряхнул его руку. Хорошее настроение снова вернулось к нему, он как будто даже стал еще выше ростом.

— Ничего страшного, — сказал он. — Здесь приятно, несмотря ни на что.

Лорд Боб повернулся к Великому человеку и улыбнулся.

— Гудини, — сказал он и кивнул. Повернулся ко мне и нахмурился. — Бомон. — Не кивнул. Обращаясь к другим, сказал: — Увидимся в четыре. В гостиной. — И ушел.

Немного резковато, подумал я. Хотя, кто знает, может, аристократы все такие. Даже если они большевики.

Я уже собрался сесть, когда Великий человек перевел свою очаровательную улыбку прямо на меня. Либо он уже забыл о моем предательстве, либо ему что-то от меня понадобилось.