Джон Карр - Дом, в котором живёт смерть

— Не переживай, — успокоил его Джефф. — Этот дальний знакомый семьи Тэд, как его там…

— Тэд Питерс из «Данфорт и K°», Батон-Руж.

— Тэд Питерс из Батон-Руж — это тот, кто свалился с лестницы и сломал себе шею? Тебя тянет поговорить о нем?

— Нет, с какой стати?

— Действительно, Дэйв, с какой стати? Ведь это случилось семнадцать лет назад, почему сейчас это тебя так волнует?

— Да вовсе не волнует. Я вообще годами не вспоминаю эту историю. Хотя недавно мне припомнились некоторые странные обстоятельства, которые в то время никому не были известны…

— Странные обстоятельства? Ты никогда мне о них не рассказывал.

— Еще бы! Мне было сказано держать язык за зубами, или я лишусь содержания.

— В те дни мы все о чем-нибудь помалкивали. И все же что ты там упоминал о блюде и большом серебряном кувшине?

Дэйв, который, казалось, был готов снова пуститься в пространные рассуждения, вдруг сделал красноречивый жест.

— Это был красивый, очень большой серебряный кувшин для воды с серебряным подносом. Обычно он стоял на буфете в нашей столовой, которую все называли трапезной. Помнишь этот кувшин и поднос?

— Наверно, я видел и тот и другой, но не обращал внимания. На буфете стояло множество предметов. Но проблема вот в чем, Дэйв. Есть что-то весьма странное в поведении гостя, который свалился с лестницы. Атлетический мистер Питерс стал спускаться — в середине ночи, если память мне не изменяет, — оступился…

— Нет, Джефф, ты ошибаешься. Понимаешь ли, он не спускался вниз. Он уже был внизу и стал снова подниматься, когда… Хочешь услышать, как это было?

— Я весь — внимание.

— Это случилось, — многозначительно начал Дэйв, — в ноябре 1910 года, точная дата не имеет значения. Я был в школе, а Серена гостила у тети Бетси, что жила на севере штата. Если не считать слуг, то в доме, кроме моих родителей и Тэда Питерса, больше никого не было. Ах да, и еще старый Айра Рутледж, который остался на ночь, хотя его можно не считать.

В два часа ночи всех разбудил жуткий металлический грохот. Дом был погружен в темноту. Тэда Питерса, в свитере, спортивных фланелевых брюках и теннисных туфлях, нашли лежащим у подножия главной лестницы со сломанной шеей. В кармане у него был фонарик, но, похоже, он им не воспользовался. Серебряные поднос и кувшин, оба достаточно увесистые, лежали неподалеку от того места, где он их уронил.

— Черт побери, в чем там было дело? — продолжал Дэйв. — Понятно, что он сделал и что собирался делать. Глубокой ночью оставил свою спальню. Спустился вниз. Разве я не говорил тебе, что кувшин и поднос стояли в трапезной — где же еще им было стоять. По какой-то непонятной причине, прихватив с собой массивный пустой кувшин с подносом, Тэд Питерс стал подниматься наверх — и тут с ним случилась неприятность. Вот таковы реальные факты, хотя они не попали в прессу и не выяснились на допросе.

Джефф поймал себя на том, что мучительно размышляет.

— То есть, было полицейское расследование, — сказал он, — но обстоятельства происшедшего не попали в прессу и не выявились на допросах?

— Надо учесть, что и окружной прокурор, и коронер были друзьями семьи…

— Тем не менее, пусть даже оба играли ей на руку…

Прислонившись спиной к туалетному столику, Дэйв поднял указательный палец.

— Пусть в это трудно поверить, но они никому не играли на руку и не пытались замолчать это происшествие. Расследование дела было поручено способному полицейскому детективу лейтенанту Троубриджу, имя которого позднее стало известным в связи с некоторыми делами в Байу Сент-Джон. Сейчас он в отставке. Историю с Тэдом Питерсом, которая явно была несчастным случаем, окружной прокурор посчитал не подлежащей разглашению. Но следствие попало в самый глухой тупик, который только молено себе представить.

— Вот как?

— Они установили истину, но она не имела смысла. На лестнице кто-то схватил жертву и столкнул ее вниз.

— Этого не могло быть, — возразил Джефф, — и ты знаешь, что этого не было.

— Но!..

— Ты же не можешь себе представить, что там на лестнице была какая-то злобная сила? Я в это не верю. Как и ты. На самом деле, Дэйв, это что-то иное, не так ли? За всем этим кроется что-то другое, не правда ли… что на самом деле и волнует тебя так долго?

— Может быть, и так. Я думал, что все могу выложить тебе и снять с плеч этот груз, но кое-что трудно даже понять. А рассказать тебе я могу лишь самое очевидное. Видит Бог, у меня есть на то свои причины! Кроме того, тут присутствует Серена.