Уолтер Саттертуэйт - Клоунада

Я был зрителем, они — действующими лицами. Стоя вне зыбкого кружка света, я оставался невидимым. Зато их я мог видеть хорошо.

Я мог их и слышать. Ледок говорил:

— Но я хочу, чтобы вы меня поняли, мадемуазель. — Голос звучал гулко. Склеп был довольно большой.

— Мне это совершенно ни к чему, — сказала мисс Тернер. Она явно сердилась. — Если вы собираетесь меня застрелить, не тяните, стреляйте. Только, пожалуйста, не надо оправдываться.

На мисс Тернер был костюм французской аристократки XVIII века. Желтые локоны огромного парика помпадур падали на ее обнаженные плечи. Алое с золотом платье с большим вырезом плотно облегало верх и благодаря нижним юбкам расходилось от талии широкими складками. На коленях, где лежали ее руки, материал слегка разгладился. Очков на ней не было.

Ледок, в пальто Шерлока Холмса, сидел напротив нее на камне. Он был без шляпы и без маски. В руке держал пистолет, направленный на мисс Тернер.

Я немного приблизился, стараясь двигаться как можно тише.

— Мадемуазель, — сказал Ледок, — я человек чести.

— Чести?! — воскликнула мисс Тернер. — Разве честно было стрелять сегодня днем в Нила Форсайта? В беззащитного мальчишку? И вы называете это честью?

— Мне очень жаль, — сказал Ледок. — Но у меня не было… — Он замолк и наклонил голову.

Я застыл на месте.

Ледок улыбнулся мисс Тернер.

— Похоже, мадемуазель, что мы уже не одни. — Он вгляделся в темноту, напомнив мне актера, вглядывающегося в зрительный зал поверх огней рампы. — Это вы, mon ami? — Его пистолет все еще был нацелен на мисс Тернер.

— Да, Анри, это я, — сказал я.

Мисс Тернер начала вглядываться в темноту вслед за Ледоком.

— Я знал, что вы придете, — заметил Ледок. — За вами гоняется полиция, вас ищет Рейли, я испортил все телефонные линии, подведенные к дому графа. И все же я знал, что вы придете.

— У меня «кольт», Анри. И он направлен прямо вам в сердце.

— А мой пистолет направлен в сердце мадемуазель Тернер. — Он опустил брови. — Как вы догадались, mon ami?

— Вы допускали промашки. И много. Но вашей самой серьезной промашкой было то, что вы сказали мисс Тернер, будто Сибил Нортон пишет эротические стихи. Сибил Нортон ничего подобного мне не говорила, и я соответственно не мог ничего сказать вам. Вы могли это знать, Анри, только если сами их читали.

— Вот как, — сказал он.

— Зачем вы их украли, Анри? Зачем выкрали их из номера? — Я присел на корточки и передвигался, держа вправо, как краб.

В мерцающем свете свечи я заметил на его лице слабую ухмылку.

— Они были омерзительны. И я, понятно, не хотел, чтобы их опубликовали. Форсайт умер, но их мог напечатать кто-то другой. Вот я их потом и сжег.

Теперь я находился прямо напротив него.

— Что же случилось, Анри? — спросил я. — Что произошло в отеле, в номере Ричарда Форсайта?

Ледок опустил глаза. Мисс Тернер слегка шевельнулась, и он резко вскинул голову.

— Пожалуйста, без глупостей, мадемуазель. У меня еще все болит от ваших гимнастических упражнений в катакомбах.

— Так что же случилось, Анри? — Я сел, поднял колени и положил на них руку с направленным на него «кольтом».

Ледок уставился в темноту.

— Форсайт действительно хотел застрелиться, после того как убил мадемуазель Сабину фон Штубен. И она верила, что он это сделает, после того как застрелит ее. Они действительно заключили союз самоубийц. Но он был не уверен, что сам сможет покончить с собой. И мы с ним договорились. Если он решит, что не сможет в себя выстрелить, то позвонит мне в табачную лавку на левом берегу. Я знал ее хозяина.

— Инспектор о нем упоминал, — заметил я. — Мартин… как его там…

— Да, Сарду. Если Форсайт мне позвонит, я пойду в отель и помогу ему… покончить с жизнью. Мысль воспользоваться телефоном Сарду пришла в голову мне. Я не хотел, чтобы мне домой звонили из отеля.

— Вы еще должны были знать дежурного. В отеле Форсайта.

— Да, я его знал.

— Но ведь это еще не все, Анри?

Ледок нахмурился.

— Что вы имеете в виду?

— С какой стати вам было помогать Форсайту кончать жизнь самоубийством? У него что-то на вас было.

Он вздохнул.

— Было, mon ami. Он знал о моем… проступке.

— Проступке? Почему… — И тут я понял, в чем дело. — Вы имеете в виду проступок на пару с Форсайтом, так, Анри?

Может быть, мне показалось, но даже при свете свечи я заметил, что Ледок покраснел. И взглянул на мисс Тернер, затем снова уставился в темноту.

— Да, — сказал он. — Всего один проступок, и он меня шантажировал. Если бы он об этом рассказал, мне пришел бы конец.