Петер Аддамс - Детектив перед сном

Афродита расхаживала по комнате с нахальной деловитостью, как розовый жук по муравейнику. Совесть ее не мучила. Виконт — хищник, шантажист и, скорее всего, убийца. Необходимы доказательства. В первую очередь следует завладеть документами, которые видела здесь герцогиня де Мумо. А до того дорога в полицию закрыта.

Трясунок был далеко не в восторге, узнав, что вторжение в дом виконта намечено провести средь бела дня. Он успокоился, лишь когда ему поручили самое легкое: бродить возле дома и, завидев издали большой кадиллак виконта, предупредить остальных. Для этого он должен был запеть новый гимн республики, притворяясь пьяным, что при его постоянных градусах было не трудно. Подстилка НАТО с утра прогуливалась возле дома, чтобы засечь отбытие виконта. Грызун, Рыжий Змей и Афродита ждали ее неподалеку, в забегаловке. Наконец, где-то в середине дня, примчалась, запыхавшись, Подстилка. Минут через десять Змей уже скрылся в одном из окон подвала, и вскоре двери были открыты изнутри. Грызун и Афродита вошли без опаски, потому что Трясунок еще раньше установил, что в доме не держат слуг, они приходят только по вызову.

Грызун остановился перед венецианским зеркалом, секунду подумал, пригляделся, что-то где-то нажал; внезапно зеркало открылось, как дверь, и они увидели сейф. Презрительно фыркнув и бормоча под нос: «Неостроумно… электрические пошлости», — Грызун достал из своей рабочей сумки инструменты, перерезал какие-то провода, поковырялся одновременно в двух замочных скважинах, и Афродита с восхищением увидела, как, нажав на ручку, он мягко открыл дверцу сейфа. Вынув две стянутые резинкой толстенькие папки, Грызун повертел их в руках и вручил Афродите. Затем последовали две толстые пачки стомарочных купюр. Одну Грызун кинул Рыжему Змею, другую опустил в свой карман, сказал: «До свиданья!» — и удалился.

Змей оказался джентльменом и не покинул Афродиту. Он обнаружил транзистор, поймал джаз и, отойдя к окну, стал слушать, подергиваясь в такт. Афродита уселась за стол и принялась за папки.

Сразу же увидела она серию порнографических открыток. Надо признать, что герцогиня де Мумо недурно смотрелась. В профиль, в фас, в три четверти, с партнером и без. Секс на профессиональном уровне. Словом, двадцать лет назад виконт, возможно, по-другому оценил бы эту миловидную, едва прикрытую диву — чуть видная полоска купальника и наклейки на сосках. Итак, Изабелла перед унаследованием имения в Бретани зарабатывала себе на хлеб и сигареты в качестве фотонатурщицы. Теперь это трудовое прошлое обходилось ей в двадцать пять процентов дохода от салона «Секс» в пользу движения баронессы фон унд цу Гуммерланг унд Беллерзин, о чем говорила приложенная к серии справочка. Не менее доходным был князь Червенков, который, оказывается, владел собственной таксобазой. Он тоже платил четверть всех своих доходов. И здесь были старые фотографии — более чем двадцатилетней давности: князь Червенков в окружении офицеров СС, с которыми, видно, был на короткой ноге. Для шантажа маловато. Но баронесса, или кто там, завладела старым дневником князя, в котором чуть ли не по часам расписывалась его деятельность в качестве провокатора в гитлеровских концлагерях. Любая страница дневника, будучи опубликована, наградила бы князюшку виселицей.

Узнав, что граф Конде делла Скала был еще совсем недавно именитым хореографом и владельцем так называемой Зеленой труппы, Афродита пожала плечами: за что же драть тридцать процентов? Но бумажки далее сообщили ей, что Зеленая труппа была не чем иным, как публичным домом, где вместо девиц работали мальчики. Граф владел домом под чужим именем. На счету же барона Филиппа де Чинфуего да Миердадиоса был один-единственный грех. Ровно двадцать лет назад он одним махом поправил свои весьма шаткие финансовые дела за счет государственной казны. Подделав документы, он присвоил солидную сумму и вложил ее в крупное предприятие. Операция прошла гладко, и никто про нее не дознался, исключая, конечно, баронессу. Далее Афродита узнала, что монсиньор Барлини питал слабость к послушницам одного известного монастыря. В стенах богоугодного заведения и были сделаны снимки, прочно приколовшие этого жирненького жука. Неожиданной оказалась история Герлинды фон Шнепфенфус. Афродита потешалась над повестью о том, как молодая графиня согрешила с конюхом. Плод греха — сын — вырос в провинциальном городке, в семье почтальона. Сейчас молодой человек занимается распространением народных акций и немало гордится тем, что так ловко выбился в люди. Этот тысячелетней давности грех стоил Герлиндефон Шнепфенфус пятисот марок ежемесячно. Вот уж, действительно — с паршивой овцы хоть шерсти клок.