Петер Аддамс - Детектив перед сном

— Угадали, — сказал князь Червенков, — вы погостите…

— Я уже говорил, что мы находимся в исключительно тяжелом положении, которое нас вынуждает… Не забывайте, синьора, что мы имеем дело с решительным и беспощадным противником. Мы, конечно, неспроста здесь собрались. Мой дом довольно надежно защищен. А после того, что произошло с графом Хазенталем и беднягой полковником, у нас всех есть основания опасаться за свою жизнь. Но сидеть здесь вечно мы тоже не можем. Я считаю подарком судьбы, что вы посетили мой дом.

— Воистину вас послало небо, — возвел очи горе монсиньор Барлини.

— В самом деле, милочка, — промурлыкала герцогиня де Mумо.

— Ах, вы меня растрогали, — отвечала Афродита. — Так что вы тут родили?

— Ну что ж, — начал граф делла Скала тоном человека, решившегося на крайность. — Хотя вам не очень приятно будет слышать, но мы ничего не можем поделать. Выбора нет.

— Господь да простит нас! — пробормотал монсиньор Барлини, благочестиво сложив жирные ручки. Он раздражал Афродиту даже больше, чем делла Скала.

— Итак, граф, я жду, — потребовала она.

— В сущности все довольно просто, — с кривой усмешкой продолжал делла Скала. — Вы находитесь под подозрением и вас будут считать убийцей до тех пор, пока мы не откроем полиции глаза. Или пока вы сами не доберетесь до виконта. То есть вы для него опасны. Чрезвычайно опасны. И он это хорошо понимает. Как и мы. Так вот, мы предлагаем виконту маленький бизнес: он отдает нам интересующие нас документы, а взамен получает вашу особу. Надеемся, он не откажется от такого предложения.

Афродита ожидала что-то в этом духе. Она зло рассмеялась.

— Ах, господа, господа, но как быть с такими вещами, как честь, совесть, порядочность? Или это для вас слишком элементарно? Слишком примитивно, а? Или, напротив, чрезмерно сложно?

Конде делла Скала пожал плечами. Барон Филипп с наслаждением затянулся сигарой. Монсиньор Барлини с постной миной глядел на стену. Молчали и остальные. Тишину нарушало лишь глухое сопение бороды князя.

— Мне жаль вас, господа, — продолжала Афродита. — Вы не в силах додумать до конца даже такую простую штуку. Виконт, конечно, не оставит меня в живых, но он не оставит и вас в покое. Представьте себя на его месте (ведь вам это не трудно сделать) — разве кто из вас отказался бы от столь удобного способа существования, от такого дешевого источника доходов, каким для него являетесь вы? Но даже если он отдаст документы… Ведь вы не слишком много о нем знаете, и он все равно пристукнет вас одного за другим.

— Ну, это предоставьте нам, — усмехнулся граф делла Скала. — Разумеется, мы учли… Без письменного обязательства, подтвержденного двумя нейтральными свидетелями, виконт от нас не отделается. Как видите, мы все взвесили, и едва ли де Бассакур… Бассакур… Бассакур…

Причиной, заставившей графа уподобиться заезженной патефонной пластинке, был истошный вопль, раздавшийся где-то рядом. Вопль человека, с которого начали сдирать скальп. Все оцепенели в своих креслах, а толстяк у дверей. Второй вопль, еще истошнее, раздался ближе и сопроводился грохотом. Граф шмыгнул за спинку кресла и там пропал. Барон Филипп в ужасе заметался по дивану. Монсиньор Барлини сполз на пол и, закрыв лицо руками, забормотал молитву, а князь Червенков, обладавший, как видно, немалой силой, поднял свое кресло и выставил щитом перед собой. «Виконт!» — страшно завизжали, наконец, дамы, не обладавшие столь быстрой реакцией. Но вместо чудовища в образе виконта в кабинет с топотом влетела служанка со скалкой.

Толстяк поворачивался, когда она врезалась в него. Они рухнули в кресло с бесчувственной вдовой Хазенталь. Оно отлетело к креслу герцогини де Мумо и оба опрокинулись. Вырвавшаяся скалка угодила в богаделку Герлинду и, повалив ее, отскочила с деревянным стуком. В этом грохоте и крике какая-то сила вырвала Афродиту из кресла и вынесла в вестибюль. Еще плохо соображая, она схватила в охапку свою кожанку, по которой взволнованно расхаживал ее дружище, ее голодный Август, насмерть перепугавший служанку, и убралась восвояси.

Почти вслед за нею к воротам выскочил, очухавшись, толстяк. Он тут же ринулся назад и примчался обратно со сворой своих догов. Те, однако, не решились двинуться дальше ворот.

Кабинет виконта де Бассакура был обставлен скромно, но с изысканным вкусом. Пол устилал персидский ковер. Афродита не обратила бы на него внимания, но Рыжий Змей пригляделся с профессиональным интересом и удивился ценности. Посреди кабинета стоял старинный письменный стол на львиных ножках. На столе — массивный мраморный прибор. Стульев было четыре, тоже старинные, с высокими спинками, — один за письменным столом, остальные возле подставки с телефоном. «Портьеры и гардины из дорогого лилового бархата, оконные шторы из первосортного шелка», — констатировал Рыжий Змей. На обоях парили в голубых небесах розовые ангелочки. На одной стене под бархатом прятался полупустой платяной шкаф. На другой висело подлинное венецианское зеркало.