Герчо Атанасов - Операция «Сближение»

Станчев пощупал сквозь носок свою обезображенную лодыжку и почувствовал неприятную тяжесть в желудке. Ты отмечен судьбой, как-то сказала ему Дешка, смотри не очерствей душой, не стань озлобленным… Да-да, так и сказала, прямо, без обиняков. Сколько воды утекло с тех пор. Допускал ли он, чтобы его меченость брала верх? Конечно же, допускал и не однажды. И ему припомнилась одна история, когда расследование зашло в тупик и, как обычно в таких случаях, как назло появился наглый подследственный, который действовал на нервы и выматывал душу, – то ли просто зануда, то ли ловкий лжесвидетель, по которому плакало новое дело, – вот тогда-то и прижучили этого киномеханика за пропавшие фильмы, а через несколько месяцев оказалось, что вышла ошибка. А почему его взяли? Потому что вел себя невыносимо, дерзил и оскорблял, даже запугивал, значит, был уверен в своей невиновности. И именно эту уверенность ты принял за прикрытие, за попытку контратаковать и вкатал этому засранцу по первое число. Как-то раз Петранка спросила, подготавливал ли он обвинительное заключение на невинного человека. Что же в таком разе следовало ей сказать, правду?

Появился Бадемов, светловолосый, с наметившимся брюшком и невыразительным взглядом, точь-в-точь такой же, как и при первой встрече. Старый холостяк, окруженный добротными вещами и одиночеством, чистенький, кругленький – настоящий миндаль, этот мужчина, наверно, слабо знал не только свою недавнюю подружку, но и людей вообще. Из второй беседы Станчеву опять-таки не удалось выудить ничего существенного.

– Да как вам сказать, – слегка растягивая слова, вещал Бадемов. – Ани любила командовать – набросилась на мою комнату, кухню, все переставила, многое вышвырнула, даже один раз мы поцапались.

– По какому поводу?

– По поводу одной корзинки для теннисных мячей – она с одного края начала расплетаться.

– Чем вы объясняли эти перестановки? Не было ли это…

– Чем не было? – не понял Бадемов.

– Не было ли это намеком на возможный переезд к вам?

– Я же вам говорил – Бадемов не создан для семейной жизни, и Ани это прекрасно понимала.

– Свободные отношения?

– Почему свободные? Просто мы подружились по линии спорта. Ани любила теннис, приходила глядеть на состязания, на тренировки, говорила, что лучше всего она отдыхает на кортах.

– Извините за повторный вопрос – вы не были в интимных отношениях?

– Не-е-ет.

– А алкоголь?

– Я непьющий, – обиженно ответил Бадемов, – и Ани не пила в моем присутствии. Иногда вечерами катались на ее машине.

Станчев навострил уши.

– По каким маршрутам?

Бадемов назвал несколько направлений, но подбалканской трассы в их числе не было. Случайно или умышленно?

– А как проходили эти поездки?

– Ну как… Болтали, она запускала музыку, шутила, называла меня разными словами.

– Вы их помните?

– Некоторые – да, например, дурашка, цветик… По-дружески, разумеется.

Эти подтрунивания в машине были новостью для Станчева.

– Бадемов, вы не упомянули об этих разговорах в предыдущий раз, почему?

– А-а-а, просто запамятовал. Невозможно не верить этому тюфяку.

– В какой связи Кушева вас так называла?

Никаких особых причин не было, в другой раз она называла его миндальник, крокодильчик, аспиринчик…

– Аспиринчик? – не поверил своим ушам Станчев.

– Именно так, товарищ следователь, мне выдумывать незачем.

– А как вы сами объясняете эти уменьшительные клички? Если бы она назвала вас, например… – Станчев хотел сказать „крокодилом", но в последний момент спохватился, – например, цветком, миндалем…

Бадемов пожал плечами.

– Она говорила, что во мне есть что-то детское.

И он беспомощно улыбнулся.

– Извините, как я сообразил, вас не очень балует спортивное счастье – это вас не огорчает? И вообще, почему вы выбрали теннис, что он вам дает?

– Видите ли, существуют два типа коллективных видов спорта – прямые и косвенные. Скажем, футбол и волейбол, регби и теннис. Теннис – очень корректная игра, в ней ты не сталкиваешься непосредственно с противником, не касаешься его.

– Вы хотите сказать, что не любите толкаться локтями?

Бадемов кивнул.

– Спортсмен из меня был средненький, я за славой не гнался.

Непростое дело, гоняться за славой, дорогой мой, подумал Станчев и спросил:

– Вы сами подбираете детей, которых тренируете?

– По взаимному согласию, – усмехнулся Бадемов. – У нас в руководстве асы.

– А подопечные вас слушаются? Я тут вижу довольно капризных родителей…