Герчо Атанасов: Только мертвые молчат

– Вижу.

– Что ты видишь?

– Что ничего нет.

Михов обежал водоем и приблизился к Станчеву.

– Отсюда будет удобнее.

Станчев уже здорово устал от своего пребывания в подвешенном состоянии.

– Отломай какую-нибудь ветку, человече!

– Верно, а где нож?

Он бросился к машине на поиски ножа, но не обнаружил его и неожиданно затрусил по склону холма над скалой. Станчев в недоумении вращал глазами. И пока он соображал, что задумал сотрудник Верховного суда, тот уже спускался вниз с удочкой в руках.

– Эврика, Коля… Держи!

– Ты закрепил стыки? – резонно спросил следователь. Он ухватился за удочку, однако продолжал держаться за скалу.

– Давай сюда, влево, – командовал пришедший в себя Михов. Они принялись считать вслух, и на счет «три» Станчев был извлечен на ровное место.

– Да-а-а, – протянул Михов, – даже и предположить не мог такого…

– Старики мы уже, Миха-а, – закончил какую-то ранее прерванную мысль Станчев.

– Из-за одной несчастной poisson [2]чуть не утопли, как котята…

– Из-за чего?

К Михову возвращалось чувство юмора, утерянное во время барахтанья в воде.

– Пуассон, говорю, – произнес он в нос, – франкоговорящая рыба.

– Пуассон, муассон – измочалила нас, как последних сосунков.

Станчев оглядел свои мокрые штаны, вытащил помятую пачку сигарет и разложил их просушиваться на солнце.

Вздремнув после обеда, они двинули вниз по течению на ловлю раков, оставив подвешенную белую рыбину птицам и ветру. Река извивала свое прозрачное тело меж скалистых берегов и зеленых лугов, то прячась в лозняк, тополя и кусты, то выныривая на солнцепек. Вода ласкала ноги приятным теплом. Местами, в тени, она становилась прохладной, а на быстрине – среди вымытых, сложенных стопками, подобно тетевенским покрывалам, каменных плит – радостно журчала.

Ловля раков началась. С обчищенными и заостренными ножом ветками, на концах которых были нацеплены кусочки подпорченной ветчины, двое мужчин топтались среди прибрежных валунов и интенсивно наполняли мешок жадными до лакомства раками. Большинство из них были мелкими и неопытными, но попадались и крупные серо-бежевые чудовища с зоркими глазами на выкате и сильными хвостами, они время от времени устраивали бучу в мешке. За пару часов удалось поймать более сотни раков, половину из которых – мелюзгу – надо было швырнуть обратно в реку.

Они добрались до кошары, расположились под старой сливой, выкинули ветки и оставшуюся ветчину и после тщательного отбора вернули реке ее мелких питомцев. Загон – покоробившаяся развалюха – буквально тонул в навозе и нечистотах. Не было здесь ни овец, ни худосочной псины, ни старика, знакомого следователю.

– Увел их на пастбище, – заключил Станчев, усевшись под сливой и вытянув ноги. – Дед Стоян – занятный собеседник. Ему скоро, должно быть, стукнет восемьдесят, а башка варит. Овцы, псина и транзистор – вот все его богатство.

– Не забудь еще горы и реку, – дополнил Михов.

– И законы перелета бабочек, – Станчев проследил взглядом невероятный маршрут белой бабочки.

– Ты далеко забрался в расследовании? – неожиданно вспомнил Михов.

Станчев поведал ему о своих предположениях в отношении Арнаудова и своих намерениях.

– И что это тебе даст? Может быть, это просто совпадение.

– Может, Миха, но я хочу убедиться в этом сам.

Они не заметили, как небо над ущельем закрыло пушистое облако. И уже когда они двинули в обратный путь, их настиг хоть и летний, но порядком студеный дождь, так что они вымокли до нитки. До машины добрались размокшие, как впитавшие воду губки. Дождь прекратился, резко похолодало, отовсюду струились вниз мутные ручьи и потоки, и они ехали с опущенными стеклами.

Вечером у Станчева поднялась температура.

Анетта и Григор лежали в спальне квартиры Таушановых. Таушанов, верный друг Арнаудова, отправился на работу за границу и втайне от жены оставил ключ Григору. Ими было оговорено и объяснение, – дай бог, оно не понадобится! – что Таушанов попросил друга время от времени наведываться в его квартиру. В конце концов всякое может стрястись – вдруг водопроводная труба лопнет или возникнут еще какие-нибудь неполадки, которые чреваты лишними затратами. Квартира находилась на втором этаже, на лестничную клетку выходила еще одна дверь без глазка, там жили какие-то провинциальные людишки, получившие наследство в столице. За почти двухлетний срок своих приключений с Кушевой Григор сталкивался с ними в лучшем случае пару раз. Анетте это выпадало чаще – дело в том, что они приходили сюда по одиночке с интервалом во времени, и если встречались с кем-то на лестнице, то без колебаний продолжали подниматься наверх и вряд ли могли вызвать подозрения у соседей или их посетителей. Порой они приходили с интервалом в час или больше, уходили также порознь.