Элен Макклой - Шаг в четвертое измерение

— Теперь мне абсолютно ясно, что единственным человеком, тем, «который убежал», был только Джонни, — с горечью признался я. — Но, несомненно, у нас не было такой ясности, чтобы признать Джонни убийцей. Не так ли?

— Неужели? — возразил Уиллинг. — Мне кажется, он непременно вызвал бы у всех подозрение, если бы вы его не воспринимали как маленького ребенка. Шарпантье, по существу, назвал, умирая, его имя. Его последние слова не были рваной, ничего не значащей фразой. Это было законченное предложение: «Боже! Это был Джонни!» Эта фраза была вполне естественной реакцией на весь ужас ситуации. Домашний котенок у него на глазах превратился в дикую кошку. Он произносил английские слова с сильным французским акцентом. Вам казалось, что он сказал по-французски: J'en ai — это был… — но он называл имя Джонни по-английски с французским акцентом.

Предсмертные слова Шарпантье и моя собственная уверенность в том, что Джонни беглый немецкий военнопленный позволили мне прийти к выводу: Джонни — убийца. Но еще оставались кое-какие сомнения, покуда я не увидел слуховое окно в доме Блейна. Тогда я отметил про себя — насколько маленьким должен быть убийца, чтобы проникнуть в закрытый со всех сторон дом через такое отверстие. Это могли сделать либо мальчик, либо очень хрупкая женщина. Через окошко не пролез бы взрослый мужчина, тем более такой крупный, как Стоктон. Но в семье Стоктонов нет маленьких, хрупких женщин. Даже Алиса — высокая Девушка. Значит, приходилось останавливать свой выбор на Джонни, так как он проявил удивительную ловкость, спускаясь с балкона в Крэддохе. «Словно акробат или обезьяна», — заметила по этому поводу Алиса.

До того, когда я увидел слуховое окно, я предполагал, что такое убийство могла совершить миссис Стоктон, и сделать это только ради того, чтобы защитить Джонни, ибо ее привязанность к нему ни у кого не вызывала сомнения. Это я и имел в виду, когда говорил вам, что с физической или психологической точки зрения женщина могла совершить оба убийства.

Шарпантье, вероятно, догадывался об истине, иначе его бы не убили. В конце концов у воспитателя, учителя имеются точно такие же возможности, как у матери, чтобы наблюдать за своим чадом с близкого расстояния, причем делать это постоянно, ежедневно. Поэтому в тот момент, когда Шарпантье начал догадываться об истине, он подписал себе смертный приговор. Когда он вчера провалился в дом пиктов, он, вероятно, был настолько этим поражен, что не смог противостоять неожиданному нападению в кромешной темноте. Но, очевидно, там все же началась схватка, в результате чего была разорвана тетрадка Джонни по арифметике, а у Шарпантье в руках оказалась половина странички. Джонни должен был вернуть эту бумажку, вытащить ее из рук Шарпантье, когда увидел, что ее не хватает. Этот обрывок бумаги прямо указывал на него, как на убийцу. Как и тот факт, что Шарпантье был убит в доме пиктов, в том подземелье, которое служило ему убежищем. Джонни следил за вами, когда вы обнаружили в руке у мертвеца половинку страницы. Это обстоятельство вызвало у него горькие рыдания, которые вы слышали с Алисой. Он завладел бумажкой, когда вы разговаривали с Ангусом.

— Выходит, Джонни дважды посетил Блейна в день убийства Шарпантье? — высказал я догадку.

— Да, Джонни посетил коттедж Блейна в общей сложности три раза. Первый раз, как сам Джонни рассказал вам. Блейн хвастливо назвал мальчику свое имя. Но Джонни не сказал вам, что он сразу узнал имя интеллектуального вдохновителя и отца нацистского движения. Он раскрыл перед ним свою тайну, надеясь на помощь со стороны Блейна и на его поддержку. Тогда, вероятно, тот уклонился от всяких обещаний. Джонни отправился домой, прочитал найденную в кабинете псевдонацистскую книгу и решил, что он нашел союзника — американского нациста, который, несомненно, окажет ему любую помощь, если только поймет, насколько опасным становится здесь положение Джонни.

Вчера Джонни, оставив убитого Шарпантье в подземелье, бросился к Блейну за помощью, — это могло случиться в ту минуту, когда вы направлялись с Алисой к Крэддоху. Само собой разумеется, он получил от Блейна отказ из чисто эгоистических соображений. Тогда он перетащил труп Шарпантье на берег реки, так как понимал, что ему еще не раз придется воспользоваться этим надежным убежищем, которое он, конечно, не хотел разделять со смердящим трупом. В тот же вечер, после того как полиция уехала, а мы с вами прошли через мост, Джонни вернулся к озеру в третий раз, чтобы обратиться к Блейну с последней, отчаянной просьбой о помощи. Но увидел, что дом со всех сторон наглухо закрыт, что рядом прогуливается полицейский Мактавиш. Он не осмелился постучать в дверь или окно. Тогда он влез на сосну, добрался до слухового окна, которое Блейн, вероятно, считал слишком узким и слишком высоко расположенным даже для такого мальчишки, как Джонни.