Элен Макклой - Шаг в четвертое измерение

— А где будет сегодня вечером Рэбби? — поинтересовался Несс.

— Вместе с остальными, со всеми, кто отправляется на поиски Джонни Стоктона.

— Опять исчез! — воскликнул он и тут же бросил на меня взгляд, как бы давая понять, что лучше бы ему об этом не сообщали.

— Да, наш драгоценный Джонни опять в бегах. Его уже нет двое суток, — бросила Маргарет, повернув ко мне свои газельи глаза. — Отец рассказывал вам о нашем вечном беглеце, мистер Данбар? Он сын вашего ближайшего соседа в Ардриге, — Эрика Стоктона.

«Происходит что-то зловещее», — вспомнил я слова Несса.

Итак, я направляюсь в Ардриг, где Стоктоны будут моими ближайшими соседями.

Машина мчалась по дороге, мелькали поля и пастбища. Повернувшись к дочери, Несс спросил:

— Так что же все-таки произошло?

Девушка не спускала глаз с бегущей навстречу асфальтовой ленты дороги.

— Джонни с отцом и мистером Шарпантье вышел из дома. Взрослые начали удить рыбу, сидя на разных берегах речки Тор там, возле верхнего моста. Джонни, вероятно, это занятие надоело и он пошел к болоту, лежащему позади. Вы знаете это место — открытое со всех сторон болото, на котором не растут деревья, — и здесь начинается самое поразительное… Шарпантье все время видел Джонни, но вдруг он внезапно исчез.

— Это невозможно, — заметил Несс. — Здесь, вероятно, произошла ошибка.

— Не знаю. Я просто привожу слова мистера Шарпантье. А он утверждает, что наблюдал за Джонни. Он видел мальчика приблизительно на расстоянии полумили, а затем вдруг Джонни исчез, словно сквозь землю провалился.

— Шарпантье — француз, — сказал Несс таким тоном, словно это все объясняло. — Обыскали ли они это место?

— Да, обыскали. Шарпантье рассказал Стоктону обо всем, что видел, и они сразу же направились к болоту в сопровождении старика Ангуса Макхета. Они пошли к тому месту, где стоял Джонни. Но его нигде не было.

— Они нашли следы?

— Они не смогли их отыскать. В том месте очень густой вереск.

— Но ведь следы должны были остаться, — упорствовал Несс. — Сломанные ветки, поврежденные листья, упавшие на землю колокольчики вереска.

— Старик Ангус, правда, нашел кое-какие следы, но они кончались как раз посреди болота, на том самом месте, на котором стоял Джонни. Ангус сказал, что это «далеко не смешно». Ему все это сильно не понравилось.

— Если ему не удалось найти следы, то значит, их там не было, — сказал Несс, поворачиваясь ко мне. — Ангус — лучший охотник во всей долине, а люди не ступают по земле с такой легкостью, как звери.

— Если бы Джонни был моим сыном, я бы заставила его рассказать, что заставляет его постоянно убегать, — произнес твердый девичий голос.

— Это каким же образом? — с вызовом спросил Несс.

— Не знаю, как именно, но нашла бы метод, — задорно отозвалась она. — Стоктоны ужасно портят этого несчастного ребенка.

— Вероятно, для этого существует причина, — мягко сказал Несс.

Мне оставалось только гадать, в чем она состоит.

— Испорченные или неиспорченные дети, — продолжал Несс, — неважно. Важно знать мотив, который заставляет его убегать. У него в доме есть все, что может только пожелать мальчик его возраста.

— Все, кроме дисциплины, — она снова бросила острый взгляд через плечо на меня. — Мы надоедаем вам, мистер Данбар, своими разговорами. Не думаю, что вам это интересно.

— Напротив, мисс Маргарет, меня это очень интересует, — решительно запротестовал я.

— Мистеру Данбару приходилось иметь дело с такими же случаями, — объяснил ей Несс. — До войны он был психиатром в клинике для малолетних преступников в Нью-Йорке. Он автор нескольких интересных книг по этому предмету.

Из-под черных ресниц она взглянула на меня насмешливо.

— Какая необычная профессия для молодого человека!

Может, она считала эту профессию недостойной мужчины, чисто женской? Не мог же я сказать своенравной юной леди, что решил специализироваться в области детской преступности после того как прочитал рассказ Оскара Уайльда о детях, сидевших рядом с ним в Редингтонской тюрьме. Дети, проводившие по двадцать четыре часа в сутки в одиночном заключении, непрерывно плакали, скучая по родителям. Они страдали от рвоты и дизентерии, вызванных убийственной тюремной диетой того времени. Один из заключенных был настолько маленький, что для него не нашлось тюремной одежды, и его бледное, искаженное страданием лицо долго преследовало Уайльда даже после того как он вышел на свободу. Я часто задавал себе вопрос, за какие такие «преступления» отправляли детей в одиночную камеру, и что с ними станется в загробной жизни. Я часто вспоминал одного надзирателя, которого уволили только за то, что он передал им несколько сладких галет. Конечно, все это происходило более пятидесяти лет назад. Сегодня как в Англии, так и в Америке дети-преступники обучаются с помощью научно-разработанных методов в клиниках и особых исправительных школах. И все же… Я узнал, что в тот самый день, когда я отправился на военную службу, в тюрьму Тумс в одиночные камеры были определены дети только потому, что в ней не нашлось для них другого места…