Марджери Аллингем: Тигр в дыму

— Свора? — хмуро переспросила она. — Он, что не один?

— О нет. Я уже где-то видел эту перекошенную физиономию. Он — пустое место. Манекен. Действуя сам по себе, он хоть что-нибудь да сказал бы. Понятно, что не меня он так перепугался. Вот единственное, что мы от него узнали.

— Но тогда, может быть. Мартин…

— Нет! — он заговорил с неожиданной нежностью. — Нет, леди, нет. Выкиньте из головы. Наш бедный мальчик вместе со своей собакой ушел, ушел туда, куда уходят многие мальчики, некоторых знал и я. А у вас — собственная жизнь, ступайте и живите, живите полной жизнью, и будьте покойны — он бы вас не осудил. Теперь вы поедете домой. Мистер Ливетт будет там?

— Нет. А он вам нужен? Он отвез меня сюда, а потом собирался к себе в офис. Обещал позвонить мне в пять. Вечером у него кажется деловая встреча.

Она уловила выражение его лица и улыбнулась, поспешив успокоить инспектора.

— О, обо мне не волнуйтесь. Отец дома. На самом деле там много народа. Мы были бы рады увидеть вас у себя, если, конечно, вы сможете к нам выбраться.

— Отлично, — Люк, казалось, собрался похлопать ее по плечу и так же очевидно передумал. — Замечательно. Ждите нас. Теперь мы посадим вас в такси тут рядом…

Люк все еще кипел от негодования, когда спустя несколько минут они захлопнули за Мэг дверцу такси и успели заметить выражение лица девушки, сменившее адресованную обоим спутникам бодрую прощальную улыбку. Пробиваясь сквозь толпу к Крамб-стрит вслед за инспектором, Кэмпион в очередной раз удивлялся глубине и силе чувства, только что выказанной его новым знакомым. Люк переживал так, как если бы Элджинбродд приходился ему братом. Он мысленно ставил на место погибшего мужа Мэг одного солдата, к которому некогда был горячо привязан. Да, с этого дня кое-кому у старшего инспектора не поздоровится.

Крамб-стрит, и прежде не блиставшая красотой, сегодня выглядела хуже некуда. Туман растекался по крышам низеньких домишек, как убежавший из котла и стынущий суп по засаленной плите. Лавчонки были жалкими еще тогда, когда их только-только построили в расчете на случайную мелкую торговлю. После победы, когда через вокзал проходили сотни тысяч демобилизованных, каждый с мешком подаренной правительством одежды всех степеней необходимости, половину заведений захватили быстро сориентировавшиеся перекупщики, занявшиеся куплей-продажей подержанных вещей. За каждой второй витриной темнели гирлянды полуреспектабельных лохмотьев, развешанных между нагромождениями серых посудных полотенец, грязных чемоданов и бессистемными коллекциями остатков пехотного хаки вперемешку с голубым авиационным обмундированием. Главным украшением квартала служил новенький полицейский участок на углу. Именно туда прошествовал старший инспектор властной поступью лендлорда. Поток автомобилей на минуту преградил им дорогу, задержав обоих джентльменов на островке безопасности. Пока они стояли посреди проезжей части, мистер Кэмпион вдруг подумал, что туман пахнет как-то зловеще. Это запах залитого водой пепелища, и словно впервые услышал явственный гам раздраженного, полуослепшего города, визг тормозов, ругань шоферов и злобное шипенье шин по мокрому асфальту.

А надо всем этим, ухая барабанами, вел главную тему уличный оркестр. В его звуках не было ни тени жалобной заунывности. Напротив, они торжествовали в сгустившемся воздухе во всем бесстыдстве назойливой и развязной какофонии.

Группа музыкантов располагалась частью в водосточной канаве, частью на тротуаре. В соответствии с законом, они неторопливо перемещались вдоль улицы, и дребезжащие жестянки для сбора пожертвований еще добавляли грохота. Разглядеть их лица было трудно, оркестр все-таки находился чуть поодаль, но в самых движениях оркестрантов сквозила такая омерзительная настырность, что огибая эту компанию, поток пешеходов невольно суживался. Люк мотнул головой в сторону музыкантов:

— Видите? Злостное вымогательство! А то как же! Падайте, па-дайте! — он сунул Кэмпиону чуть ли не под самый нос сложенную лодочкой ладонь, скривив лицо в алчной гримасе. — А ты их попробуй только тронь! Не задерживаться — вот и все, что нам дозволено от них требовать. Подыми такой гвалт коты, их давно бы прибили!

Кэмпион рассмеялся. Люк ему определенно нравился.

— Помню, после Первой Мировой эти оркестры шокировали публику, — заметил он в ответ, — но кажется, в государстве всеобщего благоденствия с ними как-то свыклись. Ветераны, как я понимаю?