Марджери Аллингем - Тигр в дыму

— О, спасибо вам, сэр!

— Вы только Бога ради не считайте, что я вам хоть что-то пообещал, — Эйврил указал ей на дверь. — А уж если хотите действовать наверняка, то признайтесь во всем Уильяму и примите как епитимью все его попреки. Только, Мэри, не делайте этого больше никогда. Глупая пожилая женщина вроде вас потворствует дурной пожилой женщине вроде Люси Кэш!

— Двадцать пять процентов в неделю, — проговорил Пайкот, едва дверь закрылась. — Явный перебор, даже и при ее бизнесе. Ведь это ее бизнес — как я понял?

Эйврил ответил не сразу. Его руки были заложены за спину, острый подбородок задран к потолку, а глаза полузакрыты.

— Почти тридцать лет я наблюдаю, как Люси Кэш шныряет по этим улицам, — в конце концов заговорил он. — Чем больше ветшают эти дома, тем она сама делается глаже. И в то же время она словно и не меняется, все такая же, кувшинчиком. Вам не кажется, что она похожа на кувшинчик? Когда на нее ни взглянешь, она не медлит, но и не торопится. Она всегда куда-то целеустремленно направляется, всегда улыбается, всегда общительна и ровна. А эта ее огромная сумка — словно знак отличия их гильдии. Она держит ее обеими руками. Она проходит по этим большим просторным улицам, где во многих домах уже сдаются комнаты внаем — и тогда трепещут занавески на окнах, опускаются жалюзи, ключи тихонько поворачиваются в замках. Она проходит, словно мороз по коже. Воздух вокруг нее всегда чуть-чуть холоднее. Когда будете у нее дома, поглядите по сторонам. Увидите множество безделушек, каждая из которых была для кого-то дороже всех сокровищ! — он заморгал и, склонив голову, посмотрел на Пайкота большими серьезными глазами. — Как ни взгляну на них, все кажется, что это застывшие куски живой человеческой боли, вырезанные по живому! — произнес он мрачно.

Пайкот пожал плечами. Не любитель он таких разговоров. К тому же в его собственном мире подобных женщин полным-полно. Миссис Кэш, разумеется, весьма характерный экземпляр, и он предвкушал уже, как побеседует с глазу на глаз с этой старой перечницей.

— Как я понимаю, она действительно время от времени делает пожертвования, сэр?

— Я в этом уверен, — в ответе Эйврила прозвучало опасение. — Иногда ей дают вещи для продажи, чтобы пустить деньги на добрые дела. Наверное, кое-кто из жертвователей не отказался бы потом заглянуть в ее книги. И она никому не препятствует.

— Роскошная ширма! — честно признал Пайкот. — Под таким-то прикрытием она вам что хотите провернет! Немного же мы узнаем от нее. Впрочем, всякое случается. Допустим, кто-то раздобыл подержанную куртку. Неубедительно, и даже маловероятно, но доказать что-либо иное будет очень сложно. Но тем не менее, сэр, если вы закончили, то я пошел за моей голубушкой и посмотрим, что выйдет!

Он замолчал и оглянулся. Дверь приоткрылась, и мисс Уорбертон, несколько демонстративно ступая на цыпочках, прокралась в комнату.

— Удивительная вещь, Хьюберт, — сказала она, оставив всякую аффектацию, едва закрыв за собой дверь. — Я решила сразу же доложить. Сядьте, мой дорогой полисмен. Мне очень жалко, я не знаю, как вас зовут, но вы должны меня простить. Я отниму у вас секундочку или две, но вы обязательно должны меня выслушать!

Она уселась на ручку кресла, освободившегося после ухода миссис Кэш и, положив свои худые длинные ноги одну на другую, заговорила конспиративным шепотом:

— Значит, так, Джеффри еще не звонил. Мэг и Аманда ускользнули из дома в тот новый особняк. Мэг якобы там что-то забыла, но по-моему, она просто хочет его показать. Там уже закончили с отделкой. А меня оставили тут за главного. Так вот, звонила некая миссис Смит в ужасном состоянии. Бедный Сэм оказался просто бессилен — и крошка Дот, как всегда, спешит на помощь!

Она взмахнула худощавой рукой в ничего не значащем жесте, если только он не означал прощального привета всем подробностям, которые она непременно включила бы в свое повествование, будь у нее чуточку больше времени.

— Слушайте. После игры в вопросы и ответы выяснилось, что это — миссис Фредерик Смит, жена поверенного нашего Мартина, того адвоката, очень приятного господина с Гроув-роуд. Живут они в Хемпстеде, и ее мужа оторвали от партии в канасту, ради которой она специально собирала гостей, и вызвали в полицию. В его офисе, вероятно, случилось что-то страшное, что-то совершенно ужасное, такое, о чем она не могла даже рассказывать, только говорит, что там три трупа!

Она перевела дух, и ее честные глаза с невинной гордостью остановили свой взгляд на сержанте.