Филлис Джеймс - Смерть эксперта-свидетеля

Дэлглиша поразили пустота и обезличенность этой комнаты. Совершенно очевидно, что ее заново отремонтировали и обставили к прибытию сюда Хоуарта. Бледный, серо-зеленый ковер и того же тона квадратный коврик под письменным столом еще не вытерлись, а темно-зеленые занавеси на окнах хранили строгие складки. Комнату украшала только одна картина, стоявшая на каминной полке, но зато оригинал: ранний Стэнли Спенсер – «Успение Богородицы». Полные, странно укороченные, в варикозных венах ноги в широких алых панталонах уплывали вверх от кружка воздетых, изуродованных тяжким трудом рук к приемной комиссии серафимов, изумленно взирающих вниз. Эксцентричный выбор, подумал Дэлглиш, совершенно неуместный ни по времени, ни по стилю. Картина была единственным предметом в комнате, если не считать книг на столе, отражавшим личные вкусы: вряд ли можно было предположить, что картина прислана правительственным агентством. Во всем остальном кабинет казался незавершенным, скудно обставленным помещением, подготовленным к приезду неизвестного лица и все еще ожидающим, что наконец-то приобретет отпечаток личных вкусов и характера его обитателя. Трудно было поверить, что Хоуарт проработал здесь почти целый год. Миссис Бидуэлл, плотно сжав маленький твердый рот и прищурив глаза, обозревала комнату с явным неодобрением.

– Здесь все выглядит так, как обычно? – спросил Дэлглиш.

– А как же! Как кажное утро. Тут и делать-то вроде нечего, верно? А только учтите, я тут и пыль вытираю, и столы полирую, и ковер пылесосю. Ну, он-то и сам аккуратный, беспорядка не устраивает, это я вам прямо скажу. Не такой, как старый доктор Макинтайр. Вот уж это был человек! Ну, конечно, беспорядок устраивал – сам черт ногу сломит! Вы бы на его стол с утречка посмотрели! А дыму табачного! Иногда в комнате просто ничего за дымом не видать. У него на столе такой еще красивый череп стоял – для трубок. Его выкопали, когда трубы для новой пристройки – Отдела транспортных средствов – прокладывали. Он в земле больше чем двести лет пролежал, доктор Мак рассказывал. И он мне трещину показал, ну прям как чашка треснутая, там, где ему голову проломили. Вот уж это убивство никто никогда так и не раскрыл. А я прям скучаю потому черепу. Такой он был красивый. А еще у него тут снимки были, он сам, и друзья евонные с универстета, и весла над головами скрестили, а еще – цветные, с Шотландского нагорья, такие мохнатые коровы в озере бултыхаются, а еще одна – его отец с собаками; и жены его снимок тоже был, умерла ведь, бедняжка; еще Венеция – большой такой снимок, с гондолами и иностранцами всякими, разнаряженными вовсю, и еще каликатура – док Мак в охотничьей шляпе и приятель евонный на земле лежит – убитый, а док Мак с увеличительной лупой ищет следы. Это друг его один нарисовал. Ох и смешная картина была, прям животики надорвешь! И так уж мне все эти картины тут нравились! – И она взглянула на Спенсерово «Успение» с явным отсутствием энтузиазма.

– И ничего необычного сегодня утром вы здесь, в этой комнате, не замечаете?

– Ну, я уж сказала – все, как кажный день. Да сами посмотрите – чистенько все, как с иголочки. Ну, конечно, днем-то все по-другому тут, когда он работает. Да только он все всегда вот так оставляет, вроде утром и возвращаться не собирается.

Больше узнавать у миссис Бидуэлл было нечего. Дэлглиш поблагодарил ее и сказал, что она сможет уйти домой, как только проверит в библиотеке – у сержанта Рейнольдса, все ли сведения о том, где она провела прошлый вечер, у него имеются. Объяснял он ей это с присущим ему тактом, но старался напрасно: миссис Бидуэлл ответила весело и совершенно беззлобно:

– Смысла нет это на меня вешать или на Бидуэлла моего. Мы с ним на деревенском концерте весь вечер пробыли… Пятый ряд к заду, а сидели – с одной стороны Джо Мэйчин, он у нас сторож церковный, а с другой – Билли Варне, церковный староста. Так и сидели, пока показ не кончился. Никто никуда с полспектакля украдкой не уходил, как некоторые.

– А кто уходил украдкой, миссис Бидуэлл?

– А вы у него сами спросите. В конце ряда сидел, прям перед нами, джентельмент, в котором кабинете мы, может, сейчас как раз и стоим. Может, вам с ним поговорить надо? Попросить его сюда зайтить?

В ее голосе звучала надежда, и она нетерпеливо поглядывала на дверь, как охотничий пес, настороживший уши в ожидании команды «Апорт!».

– Мы обязательно займемся этим, спасибо, миссис Бидуэлл. А если нам понадобится снова поговорить с вами, мы с вами свяжемся. Вы нам очень помогли.