Филлис Джеймс - Смерть эксперта-свидетеля

– Она здесь?

– Вместе с другими, в библиотеке. Мне кажется, у нее есть твердое алиби на весь вчерашний вечер, но поскольку она – старший научный, ее попросили остаться. И, разумеется, она жаждет приступить к работе, как только сотрудникам будет разрешено войти в лабораторию. Двое суток назал в Мамдшгтоне, в меловом карьере, произошло убийство: этот пиджак как раз одна из улик, и она хочет продолжить исследование и, кроме того, разделаться с обычной массой лабораторных забот.

– Я хотел бы поговорить с ней первой, если не возражаете, и именно здесь. Потом с миссис Бидуэлл. Не найдется ли простыни – накрыть его?

– По-моему, есть чехлы от пыли или что-то в этом роде в лабораторной бельевой. Это наверху.

– Я был бы вам весьма признателен, если бы вы прошли туда вместе с инспектором Мэссингемом и показали ему, где это. Потом вы могли бы подождать в библиотеке или в своем кабинете, а я спущусь и поговорю с вами, как только закончу здесь.

На мгновение показалось, что Хоуарт начнет протестовать: он нахмурился, красивое лицо его омрачилось и стало обиженным, как у капризного ребенка. Но он, не проронив ни слова, вышел вместе с Мэссингемом из лаборатории. Керрисон все еще стоял над трупом, неподвижно, как в почетном карауле. Он слегка встряхнулся, словно с усилием возвращаясь к реальности, и сказал:

– Если я вам больше не нужен, мне надо ехать в больницу. Вы можете найти меня либо в больнице Святого Луки в Или, либо в Старом пасторском доме. Я представил сержанту отчет о моих вчерашних передвижениях. Весь вечер я был дома. В девять часов – по предварительной договоренности – я позвонил в больницу одному из коллег – доктору Андервуду, по вопросу, который будет обсуждаться на следующем заседании медицинской комиссии. Он, кажется, уже подтвердил, что мы действительно разговаривали. Он не получил еще информации, которой я ждал, но перезвонил мне без четверти десять.

Не было причины задерживать в лаборатории доктора Керрисона, как не было пока и причины его подозревать. Когда он ушел, Мерсер сказал:

– Я собирался оставить здесь двух сержантов, Рейнольдса и Андерхилла, и парочку констеблей – Кокса и Уоррена, если вам такой расклад подходит. Шеф сказал, вы можете затребовать все, что понадобится, и всех, кого угодно. Он сегодня утром отбыл на совещание в Лондон, но к вечеру вернется. Я могу прислать вам ребят из перевозки, если у вас все готово, чтобы его забрали.

– Да, я с ним все закончил. Поговорю с вашими людьми, как только повидаю мисс Истербрук. Только попросите одного из сержантов подняться сюда – упаковать молоток, чтобы отправить в лабораторию Скотленд-Ярда, хорошо? Пилоту уже не терпится в Лондон вернуться.

Они еще немного поговорили о том, как организовать связь с местной полицией, затем Мерсер ушел – распорядиться о переносе тела. Потом он дождется Дэлглиша, чтобы представить ему своих помощников, а после этого всякая ответственность с него снимается: дело переходит в руки Дэлглиша.

Минуты через две в лабораторию проводили Клэр Истербрук. Она вошла так уверенно, что следователь, менее опытный, чем Дэлглиш, мог бы принять эту уверенность за высокомерие или бесчувственность. Клэр была высокая женшина лет тридцати, с длинной талией, худым умным лицом и шапкой темных вьющихся волос, уложенных явно профессиональной и весьма дорогостоящей рукой. Волосы волнами спускались ко лбу и завитками падали на высокую изящную шею у самого затылка. Тонкий шерстяной свитер каштанового цвета заправлен под пояс длинной, закрывающей икры черной юбки, свободно колыхавшейся над элегантными, на высоком каблуке сапожками. На ее пальцах, с очень коротко подстриженными ногтями, не было колец; единственное ее украшение – ожерелье из крупных деревянных бусин, нанизанных на серебряную цепочку. Даже без белого халата она создавала впечатление – вне сомнения, вполне намеренно – чуть подавляющей профессиональной компетентности. Дэлглиш не успел и рта раскрыть, как она произнесла тоном, в котором слышалась некоторая воинственность:

– Боюсь, со мной вы только зря потратите время. Вчера я обедала со своим любовником в Кембридже, у главы его колледжа. С нами обедали еще пять человек, и мы пробыли там с восьми тридцати почти до полуночи. Я уже сообщила констеблю – тому, что в библиотеке, – их имена.

– Простите, миз Истербрук, что я попросил вас подняться сюда до того, как увезут тело доктора Лорримера. И поскольку мне не подобает в вашей собственной лаборатории предлагать вам сесть, я не стану этого делать. Но я задержу вас ненадолго, – мягко сказал Дэлглиш.