Дэвид Осборн - Убийство на острове Марты

Его помещение представляло собой вместительный старый сарай с мансардой; Саманта Сандерсон купила его и отремонтировала главным образом при помощи добровольных помощников-строителей, проникшихся чувством долга, и других, таких как Эсси. До того как увлечься аэронавтикой, моя приятельница считала театр средством избавления от скуки и тягот жизни.

Толкнув дверь, я увидела перед собой саму Саманту, в перепачканных краской джинсах и кедах. Она несла тяжелую банку краски галлонов в пять, направляясь к большим полотнам декораций, разостланных на лужайке. Они остались еще с прошлогодней постановки «Венецианского купца», и несколько человек из труппы усердно трудились над превращением их в декорации старого Лондона для «Королевы Виктории», спектакли которой начинались на следующей неделе.

Саманте было, наверное, лет тридцать. Возраст актрисы определить всегда трудно: они обычно выглядят очень молодо и в то же время очень практичны. Впервые она появилась на Острове лет десять тому назад, приехав в качестве отдыхающей, а через пять лет поселилась здесь на постоянное жительство, — после того как назанимала, выпросила, наскребла достаточную сумму, чтобы купить здесь просторное помещение. Я подумала, что эта привлекательная энергичная женщина, натуральная блондинка, по своим внешним данным схожа со мной, если брать тот мой возраст: тонкая и стройная, с высоким бюстом, разве что ростом пониже; когда-то она училась танцам, и это заметно по ее подвижности и выносливости. Она может выполнить любую работу — хоть за кровельщика, хоть за слесаря-водопроводчика, и очень многое в театре делает своими руками.

При всем сходстве со мной, она совершенно другая. Я в молодости была безыскусственна, где-то даже наивна, тогда как Саманта, что называется, тертый калач. Я никогда не могу понять толком, что у нее на уме. Порой она бывает даже циничной и постоянно стремится к самоутверждению, что, по-видимому, характерно для многих нынешних молодых людей, ставящих в центре мироздания свое «я».

Заметив меня, она сразу же поставила краску на землю, вытерла руки о джинсы и приветливо улыбнулась.

— Привет, Маргарет! Каким ветром тебя занесло?

Я поздоровалась и после краткого обмена любезностями спросила, не может ли она уделить мне несколько минут.

— Разумеется, — ответила та.

Я последовала за ней в полумрак и тишину зала. Мы прошли по центральному проходу на сцену, где Нэнси и Кристофер немедленно обнаружили вешалки с костюмами времен Шекспира.

— Можете их примерить, не стесняйтесь, — разрешила Саманта, чтобы дать детям занятие.

Им не нужно было повторять это дважды — они сразу накинулись на костюмы. Саманта повернулась ко мне и сказала:

— Ты не возражаешь, если я во время нашей беседы займусь делом? Я собиралась поэкспериментировать над своим гримом для будущей постановки.

Мы прошли за сцену, в ее уборную — тесное и довольно-таки душное помещение. Большое зеркало освещено яркими лампами, туалетный стол завален баночками и тюбиками с косметикой, на подставке — пепельно-серый парик, на стендах висят костюмы викторианской эпохи.

Саманта села перед зеркалом и прибавила света. Я блаженно опустилась в мягкое кресло, успев заметить мельком беспорядочную кучу бумаг в углу туалетного стола. Вверху лежал банковский отчет, где большинство цифр было написано красными чернилами. Я отвела глаза, но не сумела скрыть, что видела это.

— По обыкновению, одни расходы. — Она придавила бумаги баночкой с кольдкремом.

— Извини, — смущенно пробормотала я. — Я не хотела смотреть.

— Пустяки, Маргарет. — Саманта вдруг как-то потускнела и сникла, как человек, потерпевший поражение. Однако она тотчас взяла себя в руки, будто актриса на сцене, и сказала в прежнем бодром тоне:

— Ну как? Что с этим убийством? Ужасно, правда? Мы с Гленном никак не могли отвязаться от полиции, они торчали здесь часами. Каких только вопросов нам не задавали — только потому, что мы помогали престарелой женщине, время от времени подвозя ее в город!

Саманта начала класть основной тон на лицо. Когда я закончила излагать цель своего визита, она уже манипулировала с пудрой и черным карандашом. Движения ее были быстрыми и точными. Прямо у меня на глазах молодая женщина «постарела» на много лет. Она помедлила с ответом, изучая в зеркале результаты своих усилий и, вероятно, обдумывая мою просьбу. Наконец она произнесла:

— Разумеется, я могу попытаться. Но почему ты думаешь, что даже если Грейс ответит согласием, это будет хорошо для Микелей?