Альфред Мейсон - Узник опала

– Ого! – В голосе Ано послышался интерес. – Расскажите-ка подробнее, мосье комиссар.

– Аббат прибыл перед тем, как вы и ваш друг вернулись из Вильбланша. Он вежливо попросил у меня позволения предложить свои утешения дамам. Правда, обе леди протестантки, но в несчастье у всех одна вера.

– И вы разрешили ему? – спросил Ано.

– Без колебаний, – твердо отозвался Эрбсталь.

Ано склонил голову. Даже знаменитый инспектор парижской Сюртэ предпочитает не портить отношения с комиссаром полиции, если не желает осложнять процедуру расследования.

– Значит, все это время мосье аббат держал нас под наблюдением, – заметил Ано, как будто ничто не могло быть удачнее этого обстоятельства.

– Вовсе нет, – возразил Эрбсталь. – Аббат недолго побеседовал с мадемуазель Тэсборо и сразу же направился в комнату мадам Тэсборо, которая расположена в заднем крыле и чьи окна не выходят на эту сторону.

Это не все, подумал мистер Рикардо. Важно знать, когда аббат покинул комнату в заднем крыле и тайком перебрался в гостиную. Но он не стал вмешиваться, понимая, что у комиссара пунктик в отношении аббата Форьеля. Рикардо предоставил проблему Ано, но тот опять устремил взгляд на террасу.

Аббат, удостоверившись, что в гостиной никого нет, повернулся и снова медленно двинулся в направлении комнаты Дайаны Тэсборо. Ано негромко присвистнул.

– Мосье аббат беседовал с мадемуазель Тэсборо в ее комнате в башне? – спросил он комиссара, не сводя глаз с террасы.

– Разумеется.

– А теперь он возвращается туда, когда она пуста. Да, как говорит мой друг мосье Рикардо, это очень странно.

Подойдя к башне, аббат внезапно шагнул в дверь. Казалось, Ано ожидал этого. Выбежав из своего укрытия, он достиг террасы, прежде чем его спутники успели сдвинуться с места, бесшумно пересек ее и остановился в углу, образованном круглым выступом башни. Его, безусловно, никто не слышал, а в том месте, где он стоял, никто не мог увидеть. С другой стороны, детектив не мог разглядеть оттуда, что делает аббат в комнате Дайаны Тэсборо. Но, похоже, он не возражал против этого, терпеливо ожидая в своем углу. Его спутники шагнули на террасу, когда аббат появился вновь, все еще с рассеянным видом философа, который настолько погружен в свои мысли, что не знает, куда его ведут ноги. Однако его быстро вывели из этого состояния.

Приблизившись сзади, Ано склонился к нему и произнес в самое ухо:

– Мосье аббат!

Толстенький человечек резко повернулся. Ано, в левой руке держа завернутую в платок маску, правой снял шляпу и вежливо поклонился.

– Вы, несомненно, заметили, что маленькое изменение уже осуществлено?

Эта фраза, абсолютно непонятная мистеру Рикардо и комиссару, очевидно, была вполне ясна аббату. В его глазах мелькнул испуг, кровь отхлынула от щек, а нос и кожа под глазами стали желтоватыми. Казалось, за одну секунду лицо аббата похудело и осунулось. Но в его старческом теле обитал молодой дух. Аббат Форьель вскинул голову и расправил плечи; страх в его взгляде сменился вызовом. Повернувшись к комиссару Эрбсталя, он с горечью осведомился:

– Полагаю, это знаменитый мосье Ано, который разумно предпочитает говорить загадками, ибо загадки – кратчайший путь к престижу, а кроме того, они способны напугать провинциальных тугодумов вроде нас.

Это было недвусмысленным объявлением войны. Маленький священник и массивный широкоплечий детектив казались мистеру Рикардо похожими на Давида и Голиафа. [47]Ано расставил ловушку, но аббат не был склонен попадать в нее. Взяв себя в руки и слегка дрожа, но не от страха, а от напряжения, он, несмотря на маленький рост, выглядел человеком, которого следует остерегаться. Мистера Рикардо интересовало, не прячет ли он под сутаной пращу с увесистым камнем.

– Если я вуалирую смысл своих слов, мосье аббат, таким образом, чтобы понять их могли только вы, что, по-видимому, и произошло, – сказал Ано, – вы должны быть благодарны за мою предупредительность, а не порицать меня за нее. Но так как вам не нравятся загадки, я спрошу напрямик: почему вы только что вошли в комнату мадемуазель, приняв столько мер предосторожности, чтобы остаться незамеченным?

– На это я могу ответить, мосье Ано, что у меня есть мои обязанности, как и у вас свои. Правда, можно сказать, что мои обязанности начинаются после того, как оканчиваются ваши. Но и те и другие печальны, изнурительны и, увы, секретны. Однако, – добавил он с подобием юмора, – если бы вы пожелали, чтобы бедный священник благословил ваши обязанности, каковыми бы они ни были, я бы не стал вам отказывать.