Жорж Сименон - Пассажир «Полярной лилии» (cборник)

— «Сен-Мишель» пришел?

— Он стоял в шлюзе, когда я подошла. Ланнек хотел срочно видеть моего брата. Кажется, они торопятся отплыть. Я ему сказала, что Луи даже не заходил ко мне… И расстроилась из-за него, потому что он бормотал что-то странное, что — я не поняла.

— А почему вы пришли сюда? — спросил Мегрэ.

— Я хотела знать, нет ли какой опасности для Луи… Ланнек мне сказал, что опасность есть и что, возможно, уже ничем не поможешь. А в порту мне сказали, что вы здесь…

Уставившись с недовольным видом в пол, Большой Луи пожал плечами, как бы говоря, что женщины часто волнуются по пустякам.

— Вам грозит опасность? — спросил Мегрэ, пытаясь поймать его взгляд.

Большой Луи рассмеялся. Смех его был деланным, еще более идиотским, чем обычно.

— Чем встревожен Ланнек?

— А я почем знаю?

Оглядев собравшихся, Мегрэ задумчиво произнес:

— В общем, вы ничего не знаете! И все находитесь в одинаковом положении. Вы, господин мэр, не знакомы с господином Мартино и не знаете, почему Большой Луи, которого вы принимаете как доброго знакомого, играете с ним в шашки, кормите и поите, вдруг принимается бить вас по лицу кулаками…

Ни слова в ответ.

— Мало того! Вы считаете такое обращение с вами естественным! Не защищаетесь! Отказываетесь подать жалобу! Вы даже не выставляете Большого Луи за дверь…

И, обращаясь к Большому Луш

— Вы тоже ничего не знаете! Вы проводите ночь на драге, но кто там находится вместе с вами — вам неизвестно… Вас принимают в этом доме, а за гостеприимство вы платите хозяину отменными тумаками… И тоже не встречались с господином Мартино…

Никто даже не вздрогнул. Все упрямо рассматривали узоры на скатерти.

— И вы, господин Мартино, тоже знаете не больше других. Вам хоть известно, на чем вы прибыли из Норвегии во Францию? Нет!.. Мягкой постели в гостинице вы предпочитаете кушетку на борту заброшенной драги… Вы уезжаете на велосипеде, затем покупаете машину, чтобы ехать в Париж… Но вы ничего не знаете! Вы не знакомы ни с господином Гранмэзоном, ни с Луи, ни с капитаном Жорисом… Ну а вы, Жюли, конечно же, знаете обо всем этом еще меньше других…

Мегрэ обескуражено взглянул на Люка. Тот понял: не приходилось и думать, чтобы арестовать их всех подряд. Каждый из них вел себя странно, лгал и противоречил самому себе, но не оставлял ни одной настоящей улики.

Часы показывали одиннадцать вечера. Мегрэ выбил трубку в камин и сказал ворчливо:

— Я вынужден просить всех вас оставаться в распоряжении правосудия. Мне, несомненно, придется еще задать вам несколько вопросов, несмотря на ваше неведение… Я полагаю, господин мэр, что вы не имеете намерения покинуть Вистреам?

— Нет!

— Благодарю вас… Вы, господин Мартино, могли бы снять номер в гостинице «Универсалы», где остановился и я.

Норвежец поклонился.

— Люка, проводи господина в гостиницу… Затем, обращаясь к Большому Луи и Жюли:

— Вы оба идите за мной…

Он вышел, отпустил двух ожидавших его жандармов, увидел, как Люка и Мартино сворачивают в сторону гостиницы, где хозяин ждал, не ложился спать.

Жюли ушла из дому без пальто. Ее брат, видя, что она дрожит от холода, снял куртку и насильно накинул ее на плечи девушки. Из-за ветра было трудно говорить. Приходилось идти согнувшись. В ушах беспрестанно свистел ветер, ледяной воздух обжигал лицо, так что векам было больно. Подойдя к порту, они увидели свет в окнах бистро. В перерыве между шлюзованиями портовики еще шли сюда, пили горячий грог, стучали нога об ногу. Все лица повернулись в сторону троицы, шагающей против ветра по направлению к мосту.

— Это «Сен-Мишель»? — спросил Мегрэ при виде парусника, выходящего из шлюза в порт. Он показался Мегрэ гораздо более высоким, чем в первый раз.

— Без балласта! — проворчал матрос.

Он хотел сказать, что «Сен-Мишель» выгрузился в Кане и плыл налегке с тем, чтобы взять новый груз.

Они подходили к домику Жориса, когда к ним приблизилась чья-то тень. Чтобы узнать друг друга, нужно было встать лицом к лицу. Подошедший не очень уверенно сказал Большому Луи:

— А, вот и ты… Поторопись, отплываем…

Мегрэ посмотрел на низкорослого капитана-бретонца, потом на море, которое с беспрестанным грохотом кидалось на приступ пирсов. Небо, усеянное бегущими тучами, выглядело тревожно.

«Сен-Мишель» стоял на якоре у свай, в полной темноте, если не считать маленькой лампочки, горевшей над рубкой.