Алан Милн - Тайна Красного Дома

— Ну, конечно! — Энтони улыбнулся в ответ и сказал ободряюще: — Ну, так для начала я порекомендую вам позвонить в полицию.

— В полицию? Д… да. — Он поглядел на Энтони с сомнением. — Я полагаю…

Энтони сказал без обиняков:

— Послушайте, мистер… э…

— Кейли. Я кузен Марка Эблетта. И живу у него.

— Моя фамилия Джиллингем. Простите, мне следовало бы назваться раньше. Так вот, мистер Кейли, нет смысла закрывать глаза. Человек застрелен… ну, так кто-то же его застрелил.

— Он мог застрелиться, — пробормотал Кейли.

— Да, мог, но не сделал этого. Или же в комнате был кто-то еще, и этого кого-то сейчас здесь нет. И этот кто-то захватил с собой револьвер. Ну, так полиция захочет сказать свое слово, верно?

Кейли промолчал, уставившись в пол.

— Нет, я знаю, что вы думаете, и, поверьте, горячо вам сочувствую. Но мы же не дети. Если ваш кузен Марк Эблетт был в комнате с этим… — он указал на труп, — этим человеком, значит…

— Кто сказал, что он был тут? — буркнул Кейли, вскидывая голову.

— Вы сами.

— Я был в библиотеке. Марк пришел… Он мог опять уйти. Я не знаю. Кто-то еще мог войти…

— Да-да, — сказал Энтони терпеливо, точно ребенку. — Вы знаете своего кузена, я — нет. Давайте согласимся, что он никакого отношения к этому не имеет. Но кто-то был в комнате, когда этот человек был застрелен и… Полицию необходимо поставить в известность. Не кажется ли вам… — Он посмотрел на телефон. — Или вы предпочитаете, чтобы это сделал я?

Кейли пожал плечами и направился к телефону.

— Можно мне… э… немного осмотреться? — Энтони кивнул в сторону отворенной двери.

— А? Пожалуйста. Да. — Он сел и придвинул телефон к себе. — Вы не должны судить меня строго, мистер Джиллингем. Понимаете, я знаю Марка очень давно. Но, конечно, вы совершенно правы, и я веду себя глупо. — Он снял трубку.

Давайте предположим, что ради первого знакомства с этим «кабинетом» мы входим в него из вестибюля через дверь, которая сейчас заперта, но, нашего удобства ради, волшебным образом отперлась для нас. Мы стоим на пороге, и комната тянется перед нами вправо и влево. Или, точнее говоря, только вправо, поскольку до левой стены мы почти можем дотронуться рукой. Прямо напротив нас (ширина комнаты примерно пятнадцать футов) — та другая дверь, через которую вышел Кейли и вернулся несколько минут тому назад. В правой стене в тридцати футах от нас — стеклянные двери. Мы пересекаем комнату и через дверь напротив вступаем в коридорчик, куда выходят две комнаты. Та, что справа — именно в ней скрылся Кейли — вдвое меньше кабинета, маленькая, квадратная, очевидно, в то или иное время служила спальней. Кровати там больше нет, но есть раковина с кранами горячей и холодной воды в углу; стулья; один или два стенных шкафа и комод. Окно обращено в ту же сторону, что и стеклянные двери, но если выглянуть в это окно, окажется, что вид справа загораживает внешняя стена кабинета, которая из-за большой длины вторгается на газон еще на пятнадцать футов.

Комната напротив спальни — ванная. Собственно говоря, все три комнаты образуют своего рода квартирку, и во времена предыдущего владельца тут, возможно, помешался инвалид, который не мог подниматься по лестнице. Но Марк пользовался только кабинетом. Во всяком случае, он никогда не спал внизу.

Энтони заглянул в ванную, а затем зашел в комнату, куда заходил Кейли. Окно было открыто, и он посмотрел на ухоженную траву внизу и на мирный парк дальше. И ощутил жалость к владельцу всего этого, теперь оказавшемуся замешанным в столь мрачном деле.

«Кейли думает, что это он, — сказал Энтони про себя. — Это очевидно. И объясняет, почему он потратил впустую столько времени, барабаня в дверь. Зачем было пытаться взломать замок, хотя куда проще разбить стекло? Конечно, он мог просто потерять голову. С другой стороны, он мог… ну, он мог пытаться обеспечить своему кузену больше времени, чтобы скрыться. То же и с полицией и… э… многим другим. Почему, например, мы обежали весь дом, чтобы добраться до стеклянных дверей? Ведь, конечно же, можно было пройти через вестибюль к задней двери. Попозже надо будет посмотреть».

Энтони, следует заметить, головы отнюдь не потерял.

В коридорчике послышались шаги, и, обернувшись, он увидел в дверном проеме Кейли. Секунду он продолжал смотреть на пего, задавая себе вопрос. Вопрос был довольно любопытный. Он спрашивал себя, почему дверь открыта.

Ну, не совсем, почему дверь была открыта, это-то объяснить было просто. Но вот почему он ожидал, что дверь будет закрыта? Он не помнил, чтобы закрыл ее, но все равно удивился, увидев теперь, что она открыта, увидев Кейли в проеме, входящего в комнату. Чтó, смутно зашевелившееся в его мозгу, подсказало ему удивиться? Почему?