Дороти Сэйерс - Под грузом улик

Прокурор.Вы слышали еще что-нибудь той ночью?

Достопочтенный Фредерик.Ничего, пока меня не разбудила малышка Мэри. Тогда я спустился вниз и застал Денвера в оранжерее, отмывающим лицо Каткарта. Я поспешил ему на помощь. Понимаете, мы решили смыть грязь и гравий с его лица.

Прокурор.Вы не слышали выстрела?

Достопочтенный Фредерик.Ни звука. Но я сплю довольно крепко.

Полковник и миссис Марчбэнки ночевали в комнате над кабинетом, который в основном использовался как курительная комната. Оба одинаково пересказали разговор, который состоялся у них в половине двенадцатого. Полковник был уже в постели, а миссис Марчбэнк села написать несколько писем. Они слышали голоса и топот ног в коридоре, но не обратили на это особого внимания. Крики и беготня не были чем-то неожиданным в этой компании. Наконец полковник сказал: «Ложись, дорогая, уже половина двенадцатого, а мы завтра рано отправляемся. Ты будешь не в форме». Его замечание было вызвано тем, что миссис Марчбэнк была заядлой охотницей и всегда носила сама свое ружье наравне с мужчинами. «Иду», — ответила она. «Ты единственная грешница, которая жжет масло, — у всех свет уже погашен», — заметил полковник. А миссис Марчбэнк возразила: «Нет, герцог еще не лег: я слышу, как он ходит в кабинете». Полковник Марчбэнк прислушался и тоже различил его шаги. Ни тот, ни другая не слышали, как герцог поднялся. Больше никакого шума ночью они не слышали.

Мистер Петигру-Робинсон давал показания с явной неохотой. Он и его жена легли в десять. Они слышали ссору с Каткартом. Опасаясь неприятностей, мистер Петигру-Робинсон приоткрыл дверь в тот самый момент, когда герцог говорил: «Если вы еще раз осмелитесь обратиться к моей сестре, я переломаю вам шею» — или что-то в этом роде. Каткарт бросился вниз по лестнице. Герцог был весь красный. Он не заметил мистера Петигру-Робинсона, обронил несколько слов мистеру Арбатноту и ушел в свою спальню. Мистер Петигру-Робинсон выбежал в коридор и обратился к мистеру Арбатноту, сказав: «Послушайте, Арбатнот», но тот очень грубо захлопнул дверь прямо у него перед носом. Тогда он подошел к комнате герцога и позвал его: «Послушайте, Денвер». Герцог распахнул дверь и вышел в коридор, даже не обратив на него внимания. Он целеустремленно спустился вниз, и мистер Петигру-Робинсон услышал, как Денвер дает распоряжения Флемингу оставить дверь в оранжерею открытой. Затем герцог снова поднялся наверх, и мистер Петигру-Робинсон опять попытался к нему обратиться, спросив: «Денвер, в чем дело?» Герцог ничего не ответил и решительно захлопнул за собой дверь. Однако позднее — а если быть точным, то в половине двенадцатого — мистер Петигру-Робинсон услышал, как дверь в комнату герцога снова открылась, после чего послышались его осторожные шаги по коридору. Ванная комната и туалет находились в его конце коридора, и ему кажется, он бы слышал, если бы туда кто-нибудь вошел. Он не помнит, чтобы кто-нибудь возвращался. Перед тем как заснуть, он слышал, как его походные часы пробили двенадцать. Он уверен, что открывалась дверь именно герцога, так как петли у нее скрипели особым образом.

Миссис Петигру-Робинсон подтвердила показания своего мужа. Тем вечером ей очень мешал шум в доме, не давая уснуть. Она задремала в половине одиннадцатого, а через час ее разбудил мистер Петигру-Робинсон и сообщил о шагах. По-настоящему она заснула только около полуночи и спала очень крепко. Она всегда крепко спит в начале ночи, зато очень чутко по утрам. В два ночи она снова проснулась и бодрствовала до того самого мгновения, когда мисс Мэри подняла тревогу. Так что в результате ей удалось поспать всего два часа. Она может поклясться со всей определенностью, что никаких выстрелов она не слышала. Окно ее комнаты выходит туда же, куда и у мисс Мэри, — в противоположную от оранжереи сторону. Она с самого детства привыкла спать с открытым окном. Отвечая на вопрос прокурора, миссис Петигру-Робинсон заявила, что никогда не замечала истинной привязанности между мисс Мэри Уимзи и покойным. Они вели себя друг с другом очень бесцеремонно, впрочем, так нынче принято. О каких-либо ссорах между ними она не слышала.

Потом свидетельские показания о личности покойного давала мисс Лидия Каткарт, спешно доставленная из города. Она сообщила прокурору, что приходилась тетей Денису Каткарту и была его единственной родственницей. После того как он вступил во владение наследством, они виделись очень редко. Он постоянно жил в Париже с друзьями, а она не одобряла его знакомств.