Найо Марш - На каждом шагу констебли

На склоне один за другим стали появляться остальные пассажиры. Позади всех, волоча ногу в ортопедическом ботинке, шёл мистер Поллок. Хьюсоны были увешаны фотоаппаратами, у Кэли Барда за плечами висел какой-то ящик, а в руке был сачок для ловли бабочек.

Когда все собрались вместе, Хьюсоны принялись сперва снимать лощину, а затем и всех попутчиков, усевшихся с принуждённым и неловким видом. Трои подумала, что мистер Лазенби, наверное, сравнивает лощину с местом сборищ аборигенов где-то в глуши Австралии. Мистер Поллок полПЬтал брошюру и с негодующим видом воззрился на окружающий его ландшафт.

Кэли Бард подошёл к Трои.

— Так вот вы куда сбежали, — буркнул он вполголоса. — А меня подцепила тем временем эта ошеломляющая дама. Кажется, она начинает движение «давайте будем как можно любезней с Натушем».

— Да, я знаю. Как вы откликнулись на её лозунг?

— Сказал, что я и так до приторности с ним любезен. А теперь просветите меня насчёт королевских судилищ. У меня своего рода аллергия к брошюрам, а то, что рассказывал шкипер, я начисто забыл. Выкладывайте, прошу вас.

— Так вы ловите бабочек? — спросила Трои, оставив без ответа прозвучавшую довольно фамильярно просьбу.

— Совершенно верно. Я любитель. Вы не находите эту страсть зловехцей? У неё дурная репутация. Во-первых, тот ужасный фильм ‹Речь идёт о фильме У. Уаилера «Коллекционер», герой которого, садист и убийца, также увлекается ловлей бабочек.›, а потом ещё в «Собаке Баскервиллей» какой-то злодей носился по болотам с сачком для ловли бабочек и ботанизиркой.

— Ассоциаций предостаточно, но я вообще предпочитаю бабочек и мотыльков живыми. Вы не заметили тех двух мотоциклистов? Они прямо нас преследуют.

— По-моему, это друзья нашего юнги Тома. Они из Толларка, мы там сегодня остановимся. Постойте-ка, нас, кажется, зозут.

На «Зодиаке» прозвучали три коротких гудка. Вся компания заторопилась к теплоходу, уже вышедшему из шлюза. Слева по борту возвышалась плотина. За зеленоватой стеной падающей воды вся поверхность реки была покрыта пеной — пена громоздилась островками, горками, радужная, сверкающая на солнце, она распадалась на клочки и таяла на глазах.

— О! — восторженно вскричала мисс Рикерби-Каррик. — Как красиво! Да посмотрите же, — настойчиво обращалась она то к одному, то к другому. — Кто бы мог подумать, что эта тихая река может вспениться и превратиться в такое чудо. Ведь это дивный сон, не правда ли?

— Мне это больше напоминает день большой стирки, — выглянув из салона, сказала миссис Тритуэй. — Это все порошки. Там, за деревьями, фабрика моющих средств. Чай готов, — добавила она.

— Так прозаично! — огорчилась мисс Рикерби-Каррик. Капелька пены села на кончик её носа, — Вот досада! — сердито сказала она и спустилась в салон, куда последовали и остальные.

— Красиво то, что кажется красивым, — возразил Кэли Бард. — У каждого своё представление о красоте.

Он обращался к Трои, но ответил Натуш, шедший мёдом за ней.

— Наверное, не столько представление, сколько восприятие, — сказал он. — Помню, как-то я гулял в лесу и заметил на полянке поразительно яркую алую точку и тут же решил, что это некая зловещая плесень, отравляющая исподтишка всю нашу землю и воздух. Потом я подошёл поближе и увидел, что это консервная банка с красной этикеткой. Разве из-за моего открытия она стала менее красивой?

Он повернулся к Трои.

— На мой взгляд, нет, — ответила она. — Яркий цветовой контраст всегда красив и производит впечатление.

— Не возвращаемся ли мы к старому флорентийцу с шишковатым носом? — поинтересовался Кэли Бард. — Нам остаётся предположить, что художник приходил в восторг от каждого угря, морщинки и шишки.

— Совершенно правильно, — сказала Трои.

— Значит, если бы сейчас из этой пены выплыло что-нибудь, скажем, мёртвая, рыба или дохлая кошка, и если бы по цвету и форме они гармонировали с остальным, то, значит, это стоило бы рисовать и оно считалось бы красивым?

Трои кивнула.

Тут в разговор ворвалась мисс Рикерби-Каррик.

— Продолжайте, прошу вас, я буквально ловлю каждое слово. Меня ужасно волнует этот вопрос. Ведь красота везде, во всем! — вскрикивала она, размахивая руками перед очками мистера Лазенби. — «Красота — это Истина, Истина — Красота», — процитировала она. — Вот и все, что нужно знать!

— Очень глубокое замечание, мисс Рикерби-Каррик, — вежливо произнёс мистер Хьюсон.

— А я не согласна, — вмешалась его сестра. — Мне за свою жизнь пришлось узнать достаточно истин, в которых отнюдь не было никакой красоты.