Агата Кристи: Час Ноль

— Да-а. Так вот, — задумчиво продолжал мистер Тривз. — Люди. Самые разные. Кто-то с умом, значительное большинство — без. Собраны, знаете, чуть ли не со всех концов света: из Ланкашира, из Шотландии, владелец ресторана из Италии, учительница откуда-то со Среднего Запада. Каждого из них эта история незаметно, но цепко втянула в круг своих событий и наконец серым ноябрьским днем собрала всех вместе в Лондоне в зале суда. Каждый вносит свою маленькую частицу. И все это венчает суд по делу об убийстве.

Он замолчал, легко и вместе с тем четко побарабанил пальцами по колену.

— Я, признаться, люблю почитать хороший детективный рассказ, — сказал он. — Только все они, по-моему, не с того начинаются. Вы не прочли и нескольких страниц, а убийство уже совершилось. Но ведь убийство — это финал. А само действие начинает разворачиваться задолго до него, иногда за целые годы, — со всеми причинами и событиями, которые приводят затем определенных людей в определенное место в определенный час определенного дня. Возьмите, к примеру, показания этой горничной. Если бы кухарка не отбила у нее молодого человека, она не отказалась бы в сердцах от своего места, не отправилась бы к Ламорнам и не была бы главным свидетелем защиты. Опять же этот Джузеппе Антонелли, приехавший к брату погостить на месяц. Брат его слеп как крот. Он никогда не заметил бы того, что разглядели острые глаза Джузеппе. И если бы констебль не пролюбезничал с поварихой из номера 48, он не опоздал бы со своим обходом…

Мистер Тривз покачал головой.

— Все сходятся в определенной точке… А затем, когда приходит время — он! — Час Ноль. Да, все они движутся к нулю…

Он повторил:

— К нулю… — и вздрогнул всем телом.

— Тотчас же раздался участливый молодой голос:

— Вам холодно, сэр. Подвиньтесь ближе к огню.

— Нет-нет, спасибо, не беспокойтесь, — запротестовал мистер Тривз. — Это просто по моей могиле кто-то прошел, знаете такую примету? Н-да… Ну что, пора, пожалуй, и честь знать.

Он дружелюбно кивнул и, ступая медленно, но четко, вышел из комнаты.

Последовала минута некоторого замешательства, затем королевский адвокат Руфус Лорд заметил, что добрый старый Тривз сдает.

Сэр Уильям Кливер добавил:

— Острый ум, очень острый ум, но Anno Domini все же берут свое.

— Да и сердце у него пошаливает, — сказал Лорд. — Говорят, приступ может свалить его в любую минуту.

— Он довольно-таки тщательно следит за своим здоровьем, — возразил молодой Льюис.

В этот самый момент мистер Тривз осторожно садился в свой «даймлер», специально выбранный им из-за особо мягкого хода. Машина доставила его к дому на тихой площади. Услужливый швейцар помог снять пальто. Мистер Тривз прошел в библиотеку, где в камине полыхали угли. Спальня находилась в соседней комнате: из-за больного сердца мистер Тривз никогда не поднимался наверх.

Он расположился перед камином и пододвинул к себе дневную почту.

Голова его еще была занята мыслями, которые он высказал в клубе.

«Вот и сейчас, — размышлял он, — наверняка готовится какая-нибудь драма, какое-нибудь будущее убийство. Окажись я на месте автора этих забавных рассказов о кровавых преступлениях, я бы, пожалуй, начал с джентльмена преклонных лет, который сидит перед камином, разбирает почту и, сам того не ведая, движется — к нулю…»

Он открыл конверт и рассеянно взглянул на извлеченный оттуда лист бумаги.

Неожиданно мечтательное выражение исчезло с его лица. Действительность грубо вторглась, разрушив его романтическое настроение.

— Вот так новость, — удрученно произнес мистер Тривз. — Этого только недоставало! Вот уж есть с чего прийти в отчаяние. Надо же, после стольких лет! Это совершенно нарушит все мои планы.

Человек на больничной койке шевельнулся и сдавленно застонал.

Дежурная сестра тут же встала из-за своего столика и торопливо подошла к нему. Она поправила подушки и помогла ему принять более удобное положение.

Вместо благодарности Ангус Макуэртер пробурчал что-то невнятное. Его переполняло чувство горечи и протеста.

К этому времени все уже давно должно было бы кончиться. Он был бы недосягаем для всего этого! Черт бы побрал это дурацкое деревце, неведомо откуда взявшееся на самой середине скалы! Черт бы побрал эту услужливую пару влюбленных, которым вздумалось поворковать у самого обрыва, несмотря на холод зимней ночи!