Уильям Коллинз - Желтая маска

Пытливо устремив взгляд на патера, Фабио подал ему одну из записок. Все еще бледнее обычного, отец Рокко присел у ближайшей лампы и, затенив глаза, прочел следующие строки:

«Граф Фабио! В Пизе ходит молва, что вы, как молодой человек с ребенком, оставшимся без матери, не прочь снова жениться. Принятие вами приглашения во дворец Мелани, видимо, подтверждает этот слух. Вдовцы, верные своим усопшим женам, не ходят на костюмированные балы проводить время среди самых красивых незамужних женщин города. Пересмотрите ваше решение и оставайтесь дома! Я знаю вас, мне доводилось встречаться с вашей женой, и я торжественно взываю к вам: бегите искушения, ибо вам нельзя жениться вторично! Пренебрегите моим советом — и вы будете в этом раскаиваться до конца своих дней. У меня есть причина говорить так, веская, роковая причина, которую я не могу открыть. Если вы хотите, чтобы ваша жена спокойно лежала в могиле, если вы хотите внять грозному предостережению, не ходите на маскарад!»

— Я спрашиваю вас — и уверен, что со мной согласится всякий, — разве это не гнусность? — яростно выкрикнул Фабио, когда священник возвратил ему письмо. — Попытка запугать меня памятью моей бедной умершей жены! Наглое утверждение, что я снова собираюсь жениться, когда у меня даже мысли такой не было! В чем тайная цель этого письма и остальных, похожих на него? Кому понадобилось не пускать меня на этот бал? Что означают слова «если вы хотите, чтобы ваша жена спокойно лежала в могиле»? Неужели у вас не найдется совета для меня, какого-либо плана, как найти злостную руку, писавшую эти строки? Говорите же! Почему, во имя неба, вы молчите?

Патер, подперев голову рукой и отвернув лицо от света, будто он слепил ему глаза, ответил тихо и спокойно:

— Я не могу говорить, не подумав. Тайну этого письма нельзя разрешить в одну минуту. В нем содержатся вещи, которые могут смутить и озадачить кого угодно.

— Какие вещи?

— Я не могу вдаваться в подробности, по крайней мере — сейчас.

— У вас странный вид: вы чего-то недоговариваете. Неужели вы не выскажетесь более определенно? Не дадите мне совета?

— Я посоветовал бы вам не ходить на бал!

— Вот как! А почему?

— Если бы я привел вам свои причины, боюсь, что я только напрасно раздражил бы вас.

— Отец Рокко! Ни ваши слова, ни ваше поведение не удовлетворяют меня. Вы говорите загадками, сидите в темноте, прячете от меня лицо!

Священник мгновенно поднялся и повернулся лицом к свету.

— Рекомендую вам сдержать свой гнев и быть со мной вежливым, — размеренно и твердо произнес он, пристально глядя на Фабио.

— Мы не будем затягивать этот разговор, — промолвил молодой человек, сделав над собой явное усилие, чтобы успокоиться. — Но я хочу задать вам один вопрос, а после этого мне нечего больше будет сказать.

Патер наклонил голову, в знак того, что готов слушать. Он все еще стоял спокойный, бледный и решительный, в полном свете лампы.

— Мне кажется возможным, — продолжал Фабио, — что эти письма связаны с какими-либо неосторожными словами, сказанными моей покойной женой. Я спрашиваю вас, как ее духовного наставника и близкого родственника, пользовавшегося ее доверием, не высказывала ли она вам когда-либо желания, на случай, если я переживу ее, чтобы я воздержался от новой женитьбы?

— А вам она не высказывала такого желания?

— Никогда! Но почему вы уклоняетесь от ответа, задавая встречный вопрос?

— Потому что я не могу вам ответить.

— По какой причине?

— По той, что я не могу в своем ответе, все равно, положительном или отрицательном, касаться того, что слышал на исповеди.

— Теперь сказано достаточно, — произнес Фабио, с досадой отворачиваясь от патера. — Я ожидал, что вы поможете мне разъяснить это таинственное дело, а вы всячески стараетесь еще больше затемнить его. Каковы ваши мотивы, что означает ваше поведение, мне совершенно неизвестно. Но я скажу вам то, что сказал бы в совсем иных выражениях, если бы здесь были они, те негодяи, которые писали эти письма: никакие угрозы, никакие тайны, никакие заговоры не помешают мне быть завтра на балу! Я могу прислушаться к убеждению, но презираю угрозы. Вот лежит мой костюм для маскарада. Никакая сила на земле не помешает мне завтра вечером надеть его!

С этими словами он указал на черное домино и полумаску, лежавшие на столе.

— Никакая сила на земле! — с улыбкой повторил за ним отец Рокко, делая ударение на последнем слове. — По-прежнему суеверны, граф Фабио? Не думаете ли вы, что силы потустороннего мира общаются со смертными на маскарадах?