Энтони Беркли - Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках

– Смею думать, что так, – произнесла мисс Деламер не без самодовольства. – У меня туфли второй размер, в Лондоне – мне известно – я такая одна. Приходится заказывать обувь в Париже.

– Охотно верю. А позвольте узнать, какого размера ваши перчатки?

– Четвертого.

– Поразительно! Вы должны позволить мне прислать вам пару, в знак уважения.

– Вряд ли вы сумеете их отыскать. Редкий магазин в Лондоне может предложить перчатки такого размера.

– А где вы свои покупаете?

– У Росситера, на Бонд–стрит.

Из чего Роджер заключил, что мисс Деламер, невзирая на пророчество цыганки, не прочь принять подношения от незнакомых мужчин.

– Но я же австралийка, – сказала она так, будто это все объясняло. Наверное, Дик говорил вам.

– Нет, не припоминаю. Как интересно. – Значит, вот чем объяснялся акцент: австралийцы имеют несчастье произносить слова на манер самых никудышных жителей Лондона. – И когда вы оттуда приехали?

– О, много, много лет назад. Когда мне было пятнадцать. Я, знаете ли, выступала на сцене.

– Что вы говорите? А сейчас?

– О нет. Я оставила ее вскоре после… в общем, давно.

– И чем же вы сейчас занимаетесь? – осведомился Роджер, сразу спохватившись, не бестактен ли его вопрос.

Но, судя по всему, он был вполне уместен.

– Я пищу, – с достоинством произнесла мисс Деламер.

– Вот как? Пишете? – снисходительно поинтересовался Роджер.

– Да, но не притворяйтесь, будто вы обо мне слышали, – проговорила мисс Деламер, одарив его лукавым взглядом. – Я пишу не под своим именем.

Это звучало так, словно ее еще и печатали.

– И под какой же фамилией вы пишете?

– Маделайн Гриффитс, – скромно призналась мисс Деламер.

Роджер уставился на нее в изумлении. Он хорошо знал имя «Маделайн Гриффитс», хотя не читал ни слова из ею Описанного, – просто потому, что не жаловал газетные романы с продолжением, – однако для любого читателя «Дейли флюс», «Дейли трёп» и «Дейли бред» имя «Маделайн Гриффитс» означало последнее слово в литературе. Она знала, чего ждет ее читатель, и обеспечивала ему желаемое в охлажденном виде и с приправами, допускаемыми издателем. У Роджера лихорадочно заработала голова. Перед ним сидела не лукавая маленькая кокетка, каковую вздумалось изображать из себя мисс Деламер, рассчитывающая, без сомнения, очаровать его, но женщина умная и проницательная. Как это скажется на его планах? Вернее, что можно из этого выжать?

Принять решение – на это не ушло и пятнадцати секунд. Стелла Барнетт, со всеми ее актерскими способностями, в помощницы ему не годилась. Она сама заявила, что не желает помогать ему в расследовании и что ей это не интересно; ее участия в сегодняшнем спектакле он добился военной хитростью – что за этим кроется, она не знала. И если Стелла имела в это здание доступ, то мисс Деламер принадлежала ему полностью. Кстати, следовало очистить доброе имя Эвадины Деламер от всяких подозрений в убийстве: во–первых, будучи Маделайн Гриффитс, она зарабатывает не меньше двух тысяч в год и, следовательно, материально обеспечена, а во–вторых, так мала, что и терьера не придушит.

– Это потрясающе, – промолвил наконец Роджер. – Мне, знаете ли, придется представиться заново. Меня зовут Роджер Шерингэм. Выходит, мы птицы одного полета, и если вы сохраните мое инкогнито, то я сберегу ваше.

– Роджер Шерингэм! Честное слово? Подумать только! Да я ведь подумала, как только вы вошли, что уже где–то вас видела. Но разве вы не сказали, что ваше имя – Уинтерботтом?

– Сказал, но, видите ли, по ошибке. По крайней мере, у меня столько же прав называться Уинтерботтомом, как у вас – Гриффитс. Если хотите, давайте согласимся а том, что это моя девичья фамилия. В общем, каюсь. Я добился разрешения войти в этот дом на решительно неправедных основаниях.

– Значит, вы не знаете Дика Майерса? Я–то думала, что это вы о нем говорите…

– Ни о нем, ни о каком другом Дике. Дело в том, что я пришел к вам – так же, как прихожу ко всем жильцам этого дома, – чтобы поговорить об убийстве.

– Об убийстве! Понятно… А я–то надеялась, что вы, пришли поговорить о бедной маленькой Эвадине. Какой ужасный удар. Значит, вы хотите использовать наше убийство в своей новой книге?

– Я об этом подумывал. Покойница, кажется, была особа весьма своеобразная, и дни свои закончила довольно странно. Да и другие обитатели дома показались мне достойными внимания. Но мне в голову не приходило, что и вы здесь живете, и я смиренно уступаю вам право первенства на сюжет.